— Больно дорогое кушанье, теперь думается мне…
Черты лица Люциона заострились. Его глаза, казалось, вдались во впадины, и он вдруг стал наполовину столь же серьёзный, как раньше:
— Но ты принял его, паук. Сделка, заключённая бездумно, от того не перестаёт быть сделкой…
— Пожалуй… — ответил демон неохотно.
Снова больше походя на доброго Примаса, сын Мефисто сосредоточил внимание на втором демоне:
— А у тебя, Гулаг, есть какие-то оговорки для принятия того, что я предлагаю, перед тем, как услышишь цену?
— Разззззрушшшенннииииееее?
— Да, очень даже может быть, — он улыбнулся простоте вопроса.
— Гооооловааааа….
Другого согласия Люцион и не мог дождаться от одного из приспешников Баала. Жестом он убрал узор.
Рот Гулага вдруг растянулся почти во всю его длину. Череп брата Икариона закатился в бездонную пасть и исчез в ней.
Демон закрыл рот, который расплылся в грубой каменной улыбке.
Люцион кивнул. Сложив кончики пальцев, он закрыл глаза, размышляя:
— Прекрасно. А теперь… Вот что мне нужно от вас двоих…
Глава пятнадцатая
Иллюзия покоя разлетелась на куски, теперь Ульдиссиан постоянно был настороже. Малик был поблизости и, несомненно, замышлял что-то ещё более коварное. Как всегда, Ульдиссиан волновался не столько за себя, сколько за Лилию и остальных. Но, как и сказал Ахилий, они не собирались оставлять его по своей воле, и он никак не мог придумать, как заставить их изменить решение.
Заметив его мрачное настроение, мастер Этон отвёл его в сторону следующим вечером после ужина:
— Ты сам не свой. Что-то тревожит тебя?
— Нет, ничего.
Тёмные глаза буравили его собственные:
— А я думаю, что это так, но ты не хочешь сейчас говорить, — Этон нахмурился. — Прошлой ночью я предложил любую дополнительную помощь, какую я могу предложить тебе. Думаю, это как раз такой случай. Может быть, если мы встретимся наедине, когда остальные уснут, я хотя бы смогу дать тебе пару советов.
Со времени смерти его родителей Ульдиссиан в большей или меньшей степени полагался лишь на себя, только изредка обращаясь за советами к подобным Сайрусу и другим друзьям отца. И всё же, торговец много видел и многое пережил, и, конечно же, мог куда лучше обозреть проблему, чем фермер.
В конце концов Ульдиссиан благодарно кивнул гостеприимному хозяину:
— Спасибо. Это было бы кстати.
— Тогда увидимся позднее, — пробормотал мастер Этон. — Скажем, за час до полуночи?
Снова кивнув, Ульдиссиан возвратился в компанию Лилии и остальных. С этой минуты он изо всех сил старался скрыть своё нетерпение. Минуты перетекали в часы, а часы казались вечностью. Когда наконец он отделался от Лилии — благородная дева привыкла к его ночным прогулкам — Ульдиссиан чуть ли не побежал через дом, так он жаждал добраться до кабинета и унять своё беспокойство.
На пути он чуть не столкнулся с кем-то небольшим. Седрик посмотрел на него, лицо юноши было на удивление бледным.
— Сед! Ты почему ещё не в постели?
Мальчишка бросил взгляд назад, словно ему не терпелось отделаться от человека перед ним:
— Отец… Мой отец хотел видеть меня. Теперь я иду спать.
Чувствуя, что сам уже опаздывает на встречу с мастером Этоном, Ульдиссиан похлопал сына торговца по плечу:
— Ну конечно. Ну, иди, раз такое дело.
Не дожидаясь ответа мальчишки, он пошёл дальше. Коридоры были слабо освещены, лишь несколько масляных ламп рассеивали темноту. Ульдиссиан не миновал ни одного стражника — очевидно, торговец чувствовал себя в полной безопасности в своём собственном доме. Дело, несомненно, примет иной оборот, когда он услышит, что? хочет ему рассказать его гость.
Дверь в кабинет была закрыта, и снизу через неё не просачивалось никакого света. Ульдиссиан осмотрел пустой коридор и постучал один раз.
Голос Этона разрешил ему войти. Чувствуя облегчение, Ульдиссиан проскользнул внутрь, быстро закрывая за собой дверь.
Комнату освещала одна единственная свечка на небольшом столе красного дерева у боковой стены. Рядом со свечкой стоял графин вина и два кубка, один из которых хозяин, сидевший в кожаном кресле у стола, поднял, как только глаза фермера привыкли к полумраку.
— Сегодня я нахожу тишину ночи куда более расслабляющей, — объяснил мастер Этон, отхлебнув вина. — Да и думается лучше.
Ульдиссиан занял другое кресло, на которое указал мастер Этон:
— Спасибо, что пригласили меня увидеться с вами.
— Разве я мог поступить иначе? После всего, что произошло? Ульдиссиан, я не мог отказать тебе в том, в чём ты нуждаешься! — он указал на другой кубок. — Прошу… Рекомендую.
Хотя он хотел сохранить свою голову свежей, Ульдиссиан вдруг почувствовал, что в горле у него пересохло. Он позволил мастеру Этону налить ему немного вина. Жидкость восхитительным пламенем пробежала по его горлу.
— Сильное вино, берёт за душу, я бы сказал, — Этон опустил свой кубок. — Ты очень встревожен, сынок.
Стиснув кубок с вином обеими руками, Ульдиссиан подался вперёд и поделился опасениями за своих друзей… И за саму Парту. Этон слушал молча, иногда кивая в знак понимания.
Когда Ульдиссиан кончил, мастер Этон задумчиво потёр подбородок. Мерцающий свет от свечки плясал в его глазах, привлекая внимание фермера.
— Твои страхи за моих людей и твоих собственных товарищей справедливы, Ульдиссиан. Я бы сам понадеялся сделать не меньшее, окажись я в твоём положении…
— Но что я могу сделать, чтобы уберечь их —
Глава Парты встал и начал размеренным шагом ходить перед Ульдиссианом. Было видно, что он напряжённо размышляет.
— Да… События прошлой ночи, судя по твоим описаниям, показывают непостоянство твоего дара, чего я не ожидал. Это был показательный случай, — Этон остановился и посмотрел на него. — Возможно, ты прав: того, чем ты владеешь, может оказаться недостаточно против такой силы, как Храм. Они владеют легионами. Я слышал из надёжных источников об их фанатичных воинах, по сравнению с которыми надзиратели мира — миролюбцы. Некоторые утверждают даже, что эти тёмные закованные в броню бойцы не могут быть убиты средствами смертных…
Это описание попало прямо в точку:
Да! — воскликнул Ульдиссиан. — Налётчики на улице! Как я и сказал! Стрела Ахилия должна была убить его, но она его только вспугнула…
Пожилой господин вышел из области освещения свечки, почти полностью растворившись в тенях дальнего угла комнаты:
