Право по рождению

своей работы, особенно после того, как несколько лет назад умерла его жена и в прошлом году два старших сына отправились в Кеджан.

Собственно, из-за этого удовольствия он и должен был оставить своих гостей грядущим вечером:

— Я прошу извинить меня, славный Ульдиссиан, за то, что меня не будет вечером. Старый друг и собрат по торговле хочет, чтобы я посетил его обоз и посмотрел на последние приобретения! Как и я, он ощутил твоё прикосновение, но, как и я… В общем, он тоже торговец в душе!

— Не стоит извиняться, мастер Этон. Вы и так были более чем добры. Вы так много сделали.

— Это я-то? Я? — рассмеялся старик. — Ох, Ульдиссиан, ты, наверное, самый скромный человек из всех, которых я знал! Я сделал так много! А ты всего лишь навсегда изменил жизни всех живущих здесь!

Этон ушёл, всё ещё смеясь, и Ульдиссиан остался немного смущённым.

Лилия позднее попыталась привести в порядок чувства Ульдиссиана:

— Ты должен радоваться! Ты просто был собой, любовь моя! Здесь нечего стесняться! — она поцеловала его. — Но это правда, ты удивительно скромный.

— Возможно… — он вдруг почувствовал тревогу. — Мне нужно пройтись.

— Куда мы пойдём?

— Лилия, я хотел бы пройтись один, — с возрастающим беспокойством ответил Ульдиссиан.

— В Парте? — казалось, это заявление позабавило её. — Осмелюсь предположить, что ты не зайдёшь очень далеко, дорогой Ульдиссиан, но попробуй. Желаю удачи.

Он знал, что она имеет в виду. Сразу, как только один человек замечал его, вокруг него тут же, как по волшебству, собиралась толпа. И всё же, ночь была лучшей порой для попытки. Большинство людей, должно быть, уже вернулись в свои дома. Постоялые дворы и таверны всё ещё будут открыты, но Ульдиссиан намерен обходить их стороной.

— Я просто пройдусь по улице направо от имения, а затем, скорее всего, сразу вернусь назад.

— Бедный Ульдиссиан! Ты не должен докладывать мне о каждом своём шаге! — Лилия наградила его очередным долгим поцелуем. — Я желаю тебе расслабляющей прогулки!

Скажи так кто-нибудь другой, Ульдиссиан подумал бы, что над ним насмехаются, но от неё Ульдиссиан ощущал лишь заботу и любовь. В который раз он подумал, какая же это удача, что он нашёл её. Словно такова была воля судьбы.

После ещё одного, возможно, ещё более страстного третьего поцелуя он оставил её в рабочем кабинете мастера Этона. Ульдиссиану хотелось сначала найти своего брата, но он подозревал, что, как и в предыдущие разы, он не найдёт Мендельна поблизости. Хотя всё остальное вроде бы вставало по местам, они с Мендельном продолжали всё больше отдаляться друг от друга. Ещё более усугубило положение то, что во все разы, когда Ульдиссиан имел возможность поговорить со своим братом, его прерывали новые просители. Не в силах отказать им, он так несколько раз упустил драгоценную возможность.

Но время должно прийти. С Мендельном что-то было не так. Ульдиссиан чувствовал это. Младший брат скрывал что-то важное. Что? именно, возможно, знал только Ахилий, но лучник тоже умудрялся не быть на месте, когда Ульдиссиан хотел увидеться с ним. Видно, даже присутствие Серентии на собраниях не удерживало Ахилия рядом.

В который раз Ульдиссиан поклялся сам себе, что всё это вскоре изменится. Каким-то образом ему удастся добраться до правды. А теперь ему нужно очистить разум и расслабиться.

Ночной воздух помог практически сразу. Когда он достиг ворот наружу, люди Этона беззвучно салютовали ему. Как и многие другие, они ощущали пробуждение внутри себя, но при этом находили наиболее удобным заниматься своими прежними делами. К счастью, они уже привыкли уважать уединение Ульдиссиана.

— Я скоро буду, — сказал он им.

— Как пожелаешь, мастер Ульдиссиан. Мы будем здесь к твоим услугам, когда ты вернёшься.

Он оставил попытки отговорить их или кого бы то ни было ещё называть его так. Всё же лучше, чем «Ваша Святость» и тому подобное, как его ещё звали некоторые.

Он выбрал наименее освещённую дорожку и пошёл по ней. Темнота успокаивала его, её тенистый покров давал Ульдиссиану чувство анонимности, в котором он теперь по-настоящему нуждался. Он стал думать о своей ферме, которая уже наверняка пришла в упадок или попала в руки предприимчивому соседу, который установил, насколько ценна эта почва. Ульдиссиан надеялся, что, по крайней мере, кто-нибудь заботится о его животных.

Отдалённые голоса предупредили его о том, что кто-то идёт. Предпочитая быть один, Ульдиссиан свернул в сторону на ещё более тёмную улицу и поспешил прочь, прежде чем другие увидели его. Из того, что он услышал, он понял, что это просто члены стражи Парты делают свой обычный обход, но даже с ними не хотелось бы сейчас видеться.

Ульдиссиан не представлял, куда ведёт новая улица, но её манящая уединённость была достаточной, чтобы идти по ней некоторое время. Голоса вскоре стихли позади него. Он начал расслабляться так, как не мог даже во сне. Впервые со времени неразберихи в Сераме сын Диомеда чувствовал себя простым человеком.

Затем другой голос, на этот раз шепчущий, привлёк его внимание. Ульдиссиану показалось, что он исходит слева, и посмотрел туда.

Но справа раздался другой шёпот. Как и первый, он был слишком тихий, чтобы можно было разобрать. Было, однако, что-то в его тоне, что заставило Ульдиссиана насторожиться.

— Кто здесь? — позвал Ульдиссиан. — Кто здесь?

Слева вновь раздался голос. Не теряя больше времени, Ульдиссиан прыгнул на звук… Но его вытянутые руки не нащупали ничего.

Третий голос раздался откуда-то спереди. С рычанием Ульдиссиан повернулся в этом направлении… И снова не смог обнаружить ничего вещественного.

Он осторожно отступил на несколько шагов, затем оглянулся. Чуть позади должна была виднеться другая улица, но Ульдиссиан видел только темноту.

Внезапно все голоса снова начали безумно нашёптывать. Хуже того, к ним быстро присоединились другие; все звучали тем же напряжённым тоном, который сильно взволновал Ульдиссиана. Он вертелся на месте в поисках тех, кто говорил, или же выхода, но не находил ни того, ни другого.

— Покажитесь, чтоб вас! — закричал он в конец концов. — Покажитесь!

Он попытался призвать свою силу… Не удалось. Прибегая к другой тактике, Ульдиссиан представил яркое освещение — чтобы легче было отследить его ловцов — или даже сильный ветер, который унёс бы его отсюда. Но опять ничего не произошло.

Ничего…

Один голос вдруг оказался сразу справа. Он начал было поворачиваться на него… Как вдруг плотная рука с другой стороны схватила его за горло. Задыхаясь, Ульдиссиан попытался освободиться от того, что бы его ни держало. Он даже не был уверен, что это рука, а не какое-то щупальце, только хватка была сильнее железной.

Когда недостаток воздуха стал одолевать его, мысли Ульдиссиана вернулись к Лилии. Он мог лишь предполагать, что это нападение связано с Маликом, и он боялся теперь, что после него высший жрец отправится за ней. Но даже это опасение не дало ему силы освободиться…

Затем из ниоткуда раздалось шипение, за которым последовало звериное рычание. В то же время Ульдиссиана охватил какой-то инстинкт. Каждый мускул его тела напрягся.

Воздух покрылся зыбью. Ночь разрезал гортанный вопль, за которым последовал грохот.

Хватка вокруг горла Ульдиссиана исчезла, а вместе с ней и коварное нашёптывание. Вдруг остался только звук его отдышки, а ещё быстрая поступь мягких ботинок.

— Ульдиссиан! — раздался столь знакомый голос. — Ульдиссиан! Я думал, это… Проклятье! Я не знаю, что это было…

Но, несмотря на это маленькое препятствие, Ахилий, по-видимому, умудрился метко выстрелить. В темноте мишенью с той же лёгкостью мог оказаться Ульдиссиан — определённо, вероятность попадания в него была бы высока, стреляй любой другой лучник. Но Ульдиссиан знал умение своего друга детства, и