Право по рождению

существо встало на задние ноги, словно более привычное к этому положению.

Но его пальцы всё ещё не могли освободиться. Ульдиссиан тянул так рьяно, как только мог, напрягая все свои силы.

Затем ему пришло в голову, что? Мендельн сказал ему. Младший брат использовал слово «воля», а не «сила». Мендельн был так конкретен…

Слегка расслабляясь, Ульдиссиан сосредоточился на том, что хочет освободиться от поводьев. Он сконцентрировался на пальцах, желая обрести контроль.

Хватка ослабла. Он немедленно завертел ладонью и высвободил её.

Когда он сделал это, чудовище рядом с ним потеряло всякое сходство с лошадью. Оно изменило форму, немного уменьшившись. Демонические черты тоже перевоплотились — по крайней мере, шипы стали волосами, а тело больше напоминало человеческое.

Перед ним стояла высокая благого вида фигура с ниспадающими серыми волосами и подрезанной бородой. Улыбаясь Ульдиссиану, она простёрла к нему руки.

— Ты доказал свою ценность, сын мой. Приди же и прими моё благословление за свои доблестные усилия.

— Кто… Кто ты такой?

— Ну конечно же, я — Примас, — он ослепительно улыбнулся. — Но ты можешь звать меню Люционом.

Ульдиссиан стоял, поражённый ужасом.

— Примас! Люцион!

Фигура кивнула.

— Да, Люцион… И я знаю, что демонесса Лилит распространяла обо мне ложные слухи.

— Лилит? Ты имеешь в виду Лилию?

— Лилит — её истинное имя, этого зла, старейшего, чем мир! Она — мать обмана, госпожа предательства! Ты действительно силён, раз сумел выжить после встречи с ней, сын мой.

Из-за спины Ульдиссиана Мендельн сказал:

— Осторожно, брат. Ложных образов может быть бесконечно много, когда в деле замешан он.

Прежде чем Ульдиссиан успел ответить, Примас мягко произнёс:

— Звучат ли его речи, как Мендельна, которого ты знаешь? Разве не заметил ты в нём тёмных изменений в последнее время? В мире больше демонов, чем одна Лилит, сын мой… И один из них простёр свою тень над твоим братом.

Ульдиссиан оглянулся.

— Мендельн?

— Я — всё ещё тот, кто я есть.

Что это означало, Ульдиссиан не знал. Он подумал обо всём, что, как он видел, происходило с его братом. Мендельн определённо изменился, но в лучшую или худшую сторону?

— Я не знаю тебя, демон, — сказал Люцион так, словно приходился Ульдиссиану дядюшкой- защитником. — Но твоё намерение ясно. Ты стараешься над душой этого драгоценного, прорываясь в неё через ближайшего и дражайшего ему. Этого нельзя допустить. Он под моей защитой.

— «Защитой»? — ответил Мендельн. — Точно так же, как Малик хотел защитить его своими заклинаниями, сдирающими кожу, и кровожадными морлу?

— Ах вот что. Малик. Я безмерно сожалею о его деяниях. Я не знал, что столь близкий мне соблазнён демонами. Я послал его, чтобы он пригласил Ульдиссиана уль-Диомеда посетить мой храм в качестве гостя. Чтобы ему воздали там честь, и только, — он подумал ещё немного и прибавил. — Морлу — порождения того, что называется Собором Света, а не Триединого. Должно быть, оттуда явился демон, который спутал бедного Малика.

В Примасе было что-то такое, от чего Ульдиссиану хотелось верить ему. Но при этом часть того, что он сказал, не звучала правдиво.

— Единственный демон стоит перед нами, Ульдиссиан, — упорствовал Мендельн, становясь между братом и Люционом. — Ты должен в это поверить.

Глава Триединого покачал головой:

— Его слова сильны, волшебство приукрасило их. Боюсь, что для твоего блага я должен убрать источник порока. Сочувствую твоей потере, Ульдиссиан, но выбора у меня нет.

Ульдиссиану понадобился миг, чтобы понять. Когда это случилось, он простёр руки, внезапно охваченный паникой.

— Нет! Мендельн…

Вокруг Примаса сформировался круг серебристого света и тут же устремился вперёд. Он прошёл там, где стоял Мендельн… Но вдруг оказалось, что брата Ульдиссиана там уже не было.

Ульдиссиан и Люцион вместе обозревали пустое место, потом Примас отметил:

— Берегись за своего брата, Ульдиссиан. Демон могущественен. Он унёс его отсюда. Будет лучше, если мы объединим усилия, одолеем его бок о бок…

— Нет, — Ульдиссиан не был уверен, что происходило с Мендельном, но он отказывался верить, что его брат стал сосудом зла. Он также отказывался верить в большую часть того, что Примас рассказал о Малике. Высший жрец был слишком твёрд, когда говорил о своём хозяине. Малик был преданным последователем, а не предателем Примаса. — Нет. Оставь меня.

— Дорогой брат Ульдиссиан…

Что-то надавило на мозг Ульдиссиана. Стиснув зубы, он отступил назад от сияющей фигуры.

— Оставь меня! Я не хочу ничего знать ни о тебе, ни о Соборе Света! Вообще ничего!

Он развернулся и пошёл. Ульдиссиан не был уверен, куда направляется, но знал откуда-то, что ему нужно быстро уйти прочь.

Позади него была вспышка света, какая, как он припомнил, только что была направлена на исчезнувшего Мендельна. Ульдиссиан побежал, но приготовился к неизбежному.

Сила, которая ударила его, была на удивление холодной. Он почувствовал, что его тело будто выворачивает наизнанку. Его ноги, его руки отказывались действовать: мускулы и кости словно размякли.

Ульдиссиан столкнулся с деревом и сполз на землю.

— Возможно, ты и вправду ничто, как сказала моя сестра, — с прискорбием заключил Люцион. — Возможно, нет ничего в Ульдиссиане уль-Диомеде.

У едва пребывающего в сознании Ульдиссиана звенело в ушах. Земля под ним внезапно сделалась далёкой. Смутно сын Диомеда осознал, что воспарил на несколько футов над ней.

— Мне следует проверить и перепроверить тебя, чтобы убедиться. Дать морлу поиграть собой. Уж они-то умеют пробудить желание выжить, что, в свою очередь, должно выявить силу нефалемов… Если она и вправду заложена в тебе.

— Ничего… Нет, — Ульдиссиан задыхался. — Я не угроза… Для тебя…

— И никогда ей не был, человек. Я — Люцион, сын Мефисто, величайшего из Первичных Зол! Кровь моего рода течёт в твоих венах, но она размыта пустой водицей инариевого племени!

Угол обзора Ульдиссиана менялся по мере того, как он подлетал к своему пленителю. Люцион всё ещё походил на Примаса, но Ульдиссиан был почти уверен, что устрашающие виды, которые он мельком увидел в процессе превращения, были куда более близки к истине.

Что там Люцион сказал о Лилии… О Лилит? Что она была его… Сестрой?

— Да, проверить и перепроверить тебя, чтобы не было ошибки, — повторил демон. Он улыбнулся; его лицо было человеческим, но острые зубы и раздвоенный язык — нет. — Если ты не проявишь себя… Тогда я просто скормлю тебя морлу… Живьём, разумеется.

И хотя Люцион продолжал улыбаться, Ульдиссиан знал, что он отнюдь не шутит.