Возможно, я сошёл с ума, раз думаю так, но я собираюсь сделать, что в моих силах, чтобы Храм рухнул. Они сделали слишком много для слишком многих из нас.
Он ожидал, что его брат станет отговаривать его, но Мендельн вместо этого только сказал:
— Если ты этого хочешь. Я всегда буду рядом с тобой, Ульдиссиан.
Ульдиссиан был благодарен, но не мог закончить на этом разговор.
— Мендельн… Мендельн… Что происходит с тобой?
В первый раз беспокойство промелькнуло в чертах лица его брата. Подавив эмоцию, Мендельн ответил:
— Я не знаю. Могу только сказать, что больше этого не боюсь… И если оно даст мне силы помогать тебе, я использую их.
Глядя в глаза своего брата, Ульдиссиан не увидел там обмана — только искренность. Он хотел потребовать больше от Мендельна, но видел, что никто из них ещё не готов говорить на этом базисе. Когда вместо этого он хлопнул Мендельна по плечу, лицо брата выразило облегчение и благодарность.
— Это всё, о чём я могу попросить, — сказал старший брат. — Это всё.
Он ожидал, что Серентия проклянёт его даже за мысли о подобном плане — Ахилий уже заплатил за это цену — но смерть охотника, напротив, словно оживила дочь торговца. Когда Ульдиссиан сказал ей, что? он решил, она не колеблясь согласилась.
— Мой отец умер из-за них. Ахилий, который так безрассудно любил меня и которого я любила так недолго, умер из-за них. Ты хочешь повергнуть Триединое… И Собор тоже… И я пойду с тобой, Ульдиссиан! Всё, о чём прошу, — это чтобы ты научил меня как можно большему, чтобы я смогла стоять в первых рядах битвы и отплатить им за то, что они сделали!
Её горячий ответ встревожил его, ибо Ульдиссиан не хотел, чтобы Серентия подвергала себя опасности и воссоединилась со своей утраченной любовью. Когда он сказал это, Серентия вдруг повернулась к оставшимся партанцам и прокричала:
— Ульдиссиан сказал своё слово! Триединое должно заплатить за всё это! Мы обрушим Храм! Кто с нами?
Наступил миг тишины, пока до Ромия и остальных доходил смысл сказанного… А затем решительные возгласы прорвали воздух.
— Долой Храм!
— Смерть Триединому!
— Кто-то должен позвать остальных! — прокричал бывший карманник. — Они захотят присоединиться к нам!
И так то, чтобы начиналось как маленькое замечание в голове Ульдиссиана, стало разрастаться, как снежный ком. Он глядел на плоды своих действий, с удивлением замечая, что он не сожалеет о рвении тех, кто с ним. Они не были его последователями, по его мнению, но спутниками, товарищами по страданию, которые имели такое же право требовать правосудия… Даже от демонов и других сил.
— Этот мир наш, — пробормотал он, его слова привлекли внимание кричащих. Они затихли, желая лучше его расслышать. — Мы — их дети! Наши жизни переплетены! — он колебался. — И, самое главное, мы — сами себе хозяева! Мы сами должны управлять своими жизнями, никто другой! Это такое же наше
Возгласы возобновились. Ульдиссиан подождал немного, а потом поднял руки.
— Ромий! — позвал он. — Если ли ещё среди вас те, кто умеет хорошо идти по следу?
— Так, мастер Ульдиссиан… И если они не могут, я могу!
— Мы снимаемся с первыми лучами и идём к Торадже! Мендельн, приличных это размеров город?
Его брат подумал.
— Не Кеджан, конечно, но ничего. Да, это хорошее место для начала.
Он знал, что было на уме у Ульдиссиана. Чтобы сойтись лицом к лицу с Храмом, и очень даже вероятно, с Собором и магическими кланами, нужно обладать куда большим числом. У Ульдиссиана не было сомнений, что в Торадже найдутся те, кто прислушается к его предложению.
Будут там также те, кто станет противиться ему… И тогда Тораджа станет хорошим местом для его возвышения… Или местом, где его зароют в землю.
— Тогда идём в Тораджу, — сказал он остальным. — Всадники должны вернуться и сказать партанцам, которые желают их слушать, что они приглашены присоединиться к нам! Скажите им направляться сюда!
— Я доставлю сообщение сам, мастер Ульдиссиан! — ответил Ромий с возросшей решимостью. Ещё три человека изда?ли возгласы с равным энтузиазмом.
— Значит, задание поручается вам, вам четверым. Остальные, помните! С первыми лучами!
Снова раздались одобрительные восклицания, подпитываемые образами впечатляющего перехода через весь мир с толпами охваченных энтузиазмом влившихся в их ряды новичков. Ульдиссиан дал им праздновать, зная, что всё очень даже может обернуться иначе.
Очень даже возможно, что их порешат ещё до того, как они достигнут ворот Тораджи.
— Они пойдут за тобой куда угодно, — заметил Мендельн.
— Даже в Пылающий Ад и в Высшее Небо? — ответил брат, припоминая сказочные места, о которых говорила Лилит. Он с трудом мог представить извечное противостояние между неземными созданиями, но ещё труднее было представить себя и подобных себе потенциальным кормом для стороны, которая одержит победу.
Мендельн кивнул:
— Даже туда… Если понадобится.
Он взглянул с сомнением, не уверенный, шутит Мендельн или нет. Определённо его брат никак не походил на шутника, во всяком случае, теперь.
Они дали партанцам как следует нарадоваться. Пусть и не Пылающий Ад и Высшее Небо, будут по крайней мере ещё другие демоны в ещё большем изобилии здесь, в Санктуарии… Под верховенством Лилит. В одном Люцион был прав, у Ульдиссиана не было в том сомнений: она найдёт способ возвратиться в его жизнь… И тогда она попытается подчинить её либо
Чего бы она ни желала, Ульдиссиан не боялся встретиться с ней. Она найдёт его гораздо дальше, чем думает. Многое благоприятствует ей в их борьбе, но он будет готов.
— Моё право по рождению, — прошептал он. Затем, подумав об остальных здесь, Ульдиссиан поправил себя. —
— Да, — ответил Мендельн, расслышав Ульдиссиана, несмотря на то, как тиха была его речь. — Это и другое. Это и
И, подумав об этом, Ульдиссиан не мог не согласиться с ним.
Неспокойность расползлась по главному храму Триединого. Мало кто понимал её, но все чувствовали. Высшие жрецы притворялись, будто всё идёт, как обычно, но те, кто видел их поближе, читали даже в их глазах оттенок беспокойства.
В уединённой святой святых Примаса демон Астрога забился глубоко в верхний угол, его тело было полностью скрыто от любого, кто мог войти. Вокруг него суетилось несколько восьминогих тварей; все они двигались с тревогой, которую он старался внешне не выражать.
Но к этой тревоге примешивались растущие размышления. Люцион не вернулся оттуда, куда уходил. Любое разумное время возврата уже миновало. Хотя сын Мефисто сказал кое-что по поводу того, куда он исчез, Астрога не принимал это так запросто. Он знал, что Люцион разглядел в этом человеке не просто потенциал для вступления в ряды морлу или любую другую силу в поддержку Триединого. Люцион был на грани невообразимого… Возможно, размышлял, не могут ли нефалемы возвысить его даже над отцом и другим Первичным Злом.
Так или иначе, Люцион не вернулся, и Астрога теперь обдумывал, какую можно извлечь из этого пользу. Возможно,
