пользоваться своими магическими силами.
Однако, если придется выбирать между жизнью и смертью, она сделает что сможет, не думая о последствиях.
Они отпрыгнули от двери, когда снаружи в нее ударилось что-то массивное, так что петли опасно заскрипели.
— Геррод! — позвал голос снаружи.
— Это едва ли имеет значение! Я думаю, порта уходить от дверей подальше! — предложил Фонон. — Шарисса! Ты знаешь, куда нам надо идти?
Сам он едва знал это здание. А Геррод даже никогда и не был внутри него. Только Шарисса хорошо представляла себе расположение помещений, да это было не так уж и трудно. Время, однако, подгоняло их. Она кивнула.
— Просто следуйте за мной!
Не представляя серьезности их положения, эльф спросил:
— Ты не думаешь, что нам лучше подождать здесь?
Они пустились бегом, слыша, как дракон пытается прорваться внутрь. Было ясно, что дверям долго не выдержать. Шарисса надеялась найти Баракаса и затем повести всех на верхние этажи, где драконы не смогли бы до них добраться. Пока что они не видели ни одного крылатого, но это не значило, что так будет и впредь. Если эти драконы представляли собой то, что она думала, крылья могли оказаться просто следующим этапом в их развитии.
«Вместе мы можем что-то сделать, — повторяла она себе. — Если объединить способности мои, Фонона и остальных, кто ими также обладает, то нам должно хватить сил телепортировать нас всех в безопасное место».
— Осторожно!
Фонон подхватил ее. Казалось, что кто-то все время ее подхватывает. Шарисса испытывала краткие приступы отчаяния, но позабыла о своих бедах, когда увидела, о кого — или, скорее, обо что — она чуть не споткнулась.
Это был один из Тезерени. Его голова была почти полностью отрублена — и не без причины. Шлем съехал на сторону, и все трое увидели, что он отчасти претерпел такое же превращение, что и Лохиван.
— Он был совершенно нормальным, когда мы видели его в последний раз! — запротестовал Геррод.
— Но сейчас-то это не так! — Шарисса, позабыв о теле, помчалась к дверям. — Помогите мне открыть их… и молитесь, чтобы за ними нас не поджидал другой такой же!
В конце одного из коридоров послышалось шипение еще одного. Тяжелые удары заблаговременно предупредили их, что эта часть крепости не была пустой.
Оказалось, что двери не заперты, но что-то подпирало их изнутри, так что им не сразу удалось распахнуть их. Объединенные усилия троих, не говоря уже о сознании того, что еще один дракон вот-вот обнаружит их, преодолели это препятствие.
Шарисса заглянула в щель между раскрывающимися дверьми и едва не задохнулась.
Повелитель Баракас стоял с обнаженным мечом, неподвижный, как статуя. Главный зал был в руинах, и волшебница заметила изуродованный труп еще одного из сопровождавших Баракаса воинов. Третьего нигде не было видно, хотя он, как и первый, почти наверняка был мертв.
На том месте, где раньше стояли троны, лицом к лицу с Баракасом находился самый большой из тех драконов, что им пришлось увидеть в крепости.
— И что теперь нам делать? — спросил Геррод. Шипение в коридорах усилилось. Шарисса не думала, что у них есть хоть какой-то выбор — особенно потому, что, судя по раздававшимся звукам, внешние двери начали поддаваться. Она скрипнула зубами и ответила:
— Один дракон всегда лучше, чем два или три! Они вошли внутрь, и Фонон с чародеем быстро закрыли за собой двери и заперли их на засов.
Баракас и дракон, находившийся перед ним, по-прежнему не двигались. Как будто оба ждали, кто первым отведет взгляд. У дракона, огромного, изумрудно-черного создания, шла кровь из многочисленных ран на шее и вокруг глаз. Доспехи Баракаса были разодраны, и он, похоже, был ранен — хотя об этом трудно было судить, так как он стоял спиной к новоприбывшим. Шарисса спрашивала себя, почему дракон выглядел настолько знакомым, и затем поняла, что чудище походило на древние изображения повелителя драконов, встречавшиеся в руинах поселений основателей. Не в них ли отступник хотел превратить Тезерени?
Змеиные глаза взглянули на них троих, но Баракас, как ни странно, не стал наносить удар. Дракон, который снова уставился на предводителя Тезерени, казалось, был едва ли не разочарован в том, что тот не проявляет в бою достаточного усердия.
Баракас, не отрывая глаз от дракона, крикнул находившимся сзади:
— Убирайтесь отсюда! Я приказываю вам! Уходите без меня!
— Мы бы и хотели это сделать, отец, — ответил Геррод с легким сарказмом в голосе, — но семья настаивает, чтобы мы остались на обед!
Снаружи, из-за дверей главного зала, им было слышно шипение нескольких дрейков.
— Геррод? — Дракон наклонился вперед, совершенно не обращая внимания на вооруженного Тезерени, однако Баракас по-прежнему не шевелился. — Геррод.
— Боги! — Чародей попятился назад, когда челюсти дракона раскрылись и они увидели перед собой огромную разверстую пасть.
Чудище внезапно отпрянуло назад. Шариссе показалось, что реакция Геррода пробудила в нем стыд и ужас. Громадная голова повернулась, и змеиные глаза уставились на Баракаса.
— Поконч-ч-чим с-с-с этим!
На глазах у них дракон сделал выпад в сторону повелителя Тезерени, но настолько неловко, что нижняя челюсть прошла в нескольких пальцах от верхушки шлема Баракаса. При этом горло дракона осталось совершенно незащищенным; но даже и сейчас повелитель драконов колебался, перед тем как нанести удар. Когда он наконец решился напасть, то возникло впечатление, будто дракон сознательно подставляет шею, поскольку он так и не убрал голову назад.
Меч, благодаря огромной силе повелителя Тезерени, пронзил горло дракона и вошел прямо в мозг чудовища.
Наступившая тишина подчеркивала ужас этого зрелища. Не издавая ни звука — несмотря на жуткую боль, которую он испытывал, — дракон отполз назад. Баракас остался на том же месте, на котором стоял, когда вошли трое новоприбывших. Он бросал вызов почти неизбежной смерти, которая угрожала ему, если предсмертные метания дракона окажутся очень сильными.
Однако метаться дракон не стал. Он полз, слегка подергиваясь, и кровь, в которой были перепачканы грудь и руки главы клана, продолжала литься из раны, подобно какой-то отвратительной реке. Всех их удивляло, что при такой явно ужасающей боли дракон казался почти умиротворенным.
Тяжелые удары в дверь напомнили Шариссе и ее спутникам, что им самим угрожает опасность. Они переместились ближе к центру зала. Баракас так ни разу и не взглянул на них; казалось, его интересует только смерть громадного дракона. Когда для того наступили последние мгновения жизни, предводитель клана медленно приблизился к его голове. Уже остекленевшие глаза умирающего чудища следили за ним — с тем интересом, на который оно еще было способно. Дракон и не попытался схватить врага зубами. Баракас встал около него на колени и, сняв латные перчатки, начал с нежностью гладить шею своего противника.
— Повелитель Баракас, — осмелилась позвать Шарисса. — Нам надо покинуть это место! В эти двери
