«А если бы пропал ты? И мы бы продолжали тихо сидеть по своим углам?»
«Я бы все понял».
«Артем, Димка в курсе. Мы уже едем».
— Не сметь!!! — заорал я вслух.
«Тогда мы сделаем это без тебя», — холодно заметил он и отключился.
Черт!!! Откуда он узнал Димкин телефон? Не иначе сосканил во время прошлого звонка, а я почему-то не заметил.
Ну хорошо, допустим, сюда нагрянут Димка и Влад. И Артурчик для полного комплекта. И Чжао мы ангажируем. Что дальше? Нам все еще неизвестно, кому понадобилось убрать из шоу-бизнеса наш славный коллектив. Нам все еще неизвестно, сколько их, наших врагов, и насколько они сильные маги. Даже Дэн со всеми его связями до сих пор не смог на них выйти.
Стоп.
У Дэна связи где? Правильно. А те, кому наш цирк мешает спокойно спать, скорее всего работают по другую сторону закона. В системе. И помочь мне может человек системы.
Андрей хотел найти тех, кто превратил его в человека-электрочайника? Что ж, ему представится такая возможность. Я наберу его номер. А тот эпизод из будущего — может, его и не будет. Может, это была галлюцинация. А при самом худшем раскладе меня должно успокоить то, что в том эпизоде умирает все-таки он, а не я. Не я.
Нас четверо в машине. Пятеро, если считать Сюзетту. Она лежит у меня на коленях, выпуская когти всякий раз, как машину подбрасывает на неровностях дороги. Ее раздражает, что у меня сцеплены наручниками руки.
На голову мне нахлобучили какой-то мешок, но я вижу их и так. Они этого не знают.
Из троих моих попутчиков мне знаком (если это можно назвать знакомством) только парень, сидящий справа от водителя. У него на руках перчатки.
За рулем сидит парень с металлическим штырем в ноге. Я вижу этот штырь сквозь сиденье и сквозь его плоть.
Рядом со мной — девушка. Она, наверное, моего возраста, и у нее в сосках «штанги». Интересно, остальным это известно?..
У всех троих пистолеты.
Никогда не прощу им того, что они взяли меня именно так — распахнутую до самого сердца, счастливую, беззащитную, как новорожденный котенок. Лучше бы подкрались в темной подворотне и избили. Или прострелили бы на бегу коленную чашечку. Все лучше, чем так.
У меня был выходной, в клубе можно было даже не появляться. Но в голове с утра крутилась «Йога», и потянуло потанцевать. Для себя, совсем немного.
Маленькая наша репетиционная была свободна, я взяла у вахтера Аркаши ключ и зашла. Тут мне было хорошо, я сама была себе хозяйка. Музыка наполняла комнату и растворяла стены, и я простиралась в танце туда, в безоблачное лето, где остались сцена и зрители, Артемовы колкости, мрачные шутки Пита, песни Димки и Влада, непредсказуемые трюки Чжао и отеческая доброта Отто. В настоящем было только «state of emergency», но для меня, в отличие от Бьорк, в этом не было ничего привлекательного.
Я импровизировала, меняла рисунок танца на ходу, а слезы щипали глаза.
И вдруг, очнувшись от наваждения, я поняла, что за мной наблюдают.
В дверях стояла Елена Леонидовна.
— Нет-нет, — запротестовала она, лишь только я потянулась к бум-боксу выключить музыку. — Пожалуйста, продолжай.
— Да я, в общем, уже закончила, — смутилась я. Мне очень не хотелось танцевать «Йогу» при свидетелях. Ладно, поработаю в другой раз.
Она хотела что-то сказать, но то ли не могла подобрать нужного слова, то ли просто забыла, о чем хотела поговорить. Так и стояла, чуть наморщив лоб, будто вспомнила что-то грустное и жалостливое; а смотрела мимо.
Я подобрала одежду и вынула диск.
— Я пойду, Елена Леонидовна?
— Погоди, — жестом остановила она меня и снова замолчала, странно моргая. Потом помотала головой, отгоняя какую-то невеселую мысль, и взглянула в глаза: — Внизу, у охранников, тебя ждет парень. Он сказал Аркаше, что он твой друг и ты будешь рада его увидеть.
— Кто? — Я уронила одежду на пол. Из глубин памяти вмиг (почему-то в образе сдублированных портретов на игральных картах) восстали мои «друзья». Возглавляли колоду тип в перчатках и тот молодчик со смешным вздернутым носом, которого Артурчик зашиб кадкой.
— Он представился Артуром Саркисовым.
— Артурчик! — выдохнула я.
Как же?! Ведь он должен быть в Европе. Может, они приехали с гастролями? Стоп, не в наш же тупиковый городишко. Значит… Значит, сам? Ко мне?..
Глаза у меня, должно быть, пылали как у ведьмы.
Я ринулась к двери, но Елена Леонидовна загородила проход.
— Погоди, — снова сказала она, и выражение ее глаз стало совсем траурным. — Почему ты не показала мне этот номер раньше?
Я удивилась совершенно искренне:
— Я просто танцевала. Это не для шоу.
— Кому ты рассказываешь? — покачала она головой. — Если бы я знала раньше… Мы бы свозили тебя на областной конкурс, Наташка, ты бы… Да ты и сама знаешь.
— Что?
— У тебя талант! — В ее голосе послышались легкая зависть и сдержанное восхищение, и я сразу поняла, что она говорит правду. Она увидела во мне артистку.
— Давайте поговорим об этом потом. — Я осторожно попыталась протиснуться мимо нее в дверь, и она уступила. — Меня ждут.
Напоследок она зачем-то схватила меня за руку, но сразу выпустила.
Не оглядываясь, я понеслась вниз по лестнице, мяукая рефрен «Йоги». Счастье есть, счастье есть, пело сердце. Я картинно, по-вампирски впрыгнула в коридор и тараном метнулась в дверь к охранникам.
И налетела на руку, сжимавшую тряпку с чем-то едким.
— Снимите этот дурацкий колпак, она все видит, — подала голос девушка.
Телепатка, будь она неладна. Слабенькая, конечно, от нее спрятаться ничего не стоит. Перчаточный повернулся и полез мне в голову агрессивно и грубо — этот раскрученный, пожалуй, сильнее Влада. Я сжалась и зашторилась изо всех сил. Перчаточный фыркнул и отступил. А девушка стянула с моей головы колпак, и в глаза хлынули краски.
— Про «штанги» они не знают, — произнесла она над самым ухом. — И незачем думать так громко.
Выделывается.
У нее большие серые глаза, чистое, фотомодельное такое лицо, накрашенное очень грамотно. Прозрачный ровный тон, чуть подрумяненные скулы, серебристые тени на веках и перламутровые розовые губы. Почему-то вспомнилось, что перламутровое вещество в составе помады — продукт переработки рыбьей чешуи. Я хмыкнула. И прическа у нее салонная: фигурная стрижка средней длины с пейсами, как у героини аниме. Только цвет вполне человеческий, не как у долгоножек в мультиках — светло- ореховый.
Перчаточному, как мне показалось со спины, было лет тридцать. Он, как и в прошлую нашу встречу,
