В этих условиях маломощные партии «среднего класса», бунтовавшие на площади Тахрир (Движение «6 апреля», «Аль-Гадд», «Кефайя»), электорат за собой повести не смогут даже при наличии таких «знаковых» фигур, как бывший глава МАГАТЭ Эль Барадеи и глава ЛАГ Амр Муса. Много лет правившая во главе с Х. Мубараком Национально-демократическая партия распущена. То есть никаких реальных консолидированных политических сил в Египте не осталось и к предстоящим выборам никто их создать явно не сможет. И, значит, у «Братьев-мусульман» (даже если они будут баллотироваться не по партийным спискам, а как независимые кандидаты) появляются более чем реальные шансы на политическую победу вполне демократическим путем.
Это ставит очень острые вопросы и перед египетским обществом, и перед египетскими военными, и перед всем миром.
Не только коптская община (а христиане-копты составляют 9 % населения страны и занимают достаточно сильные позиции в экономике Египта), но и значительная часть относительно модернизированного исламского населения совсем не хотят жить исключительно по законам шариата. Тем более этого не хочет достаточно глубоко вестернизированный египетский генералитет.
Но военным ясно, что после нынешней «революции» подавлять БМ так, как их подавляли спецслужбы Мубарака, невозможно. Пытаться установить военную диктатуру не только опасно (ведь в ходе многолетних «ротаций» командный состав армии оказался глубоко пропитан если не членством в нем «Братьев-мусульман», то их идеологией) — это неизбежно ввергнет Египет в глубочайшую политическую и экономическую изоляцию. И тогда нельзя исключать, что египетский генералитет окажется вынужден — хотя бы на время — занять те существенно ослабленные позиции в элите и руководстве страны, которые занимают военные в Турции после выборных побед над кемалистами исламской «Партии справедливости и развития». И большой вопрос заключается в том, смогут ли далее военные такие позиции удержать.
О том, что «процесс уже пошел», в Египте говорит слишком многое.
После того, как 11 апреля глава временной военной власти М. Тантауи приказал освободить 20 мусульман, арестованных перед Новым годом по подозрению во взрыве коптского собора в Александрии, эксцессы против коптов в Египте участились, причем на фоне нарастающей роли БМ в еженедельных протестных «радениях» на каирской площади Тахрир. В наиболее радикально-исламских губерниях на юге Египта эти эксцессы все чаще становятся кровавыми. После нескольких стычек в южном штате Кена, где радикальные салафитские группы при поддержке БМ развернули буквально войну против назначения губернатором штата копта Эмада Михаила, в Кене 22 апреля был введен режим чрезвычайного положения[239].
27 апреля в Каире было объявлено, что при посредничестве Египта между лидерами враждующих палестинских движений ФАТХ и ХАМАС достигнуто соглашение о создании временного переходного правительства, слиянии силовых структур в единый Высший комитет по безопасности, реформировании Организации освобождения Палестины, освобождении всех политзаключенных и выборах через 8 месяцев председателя Палестинской национальной администрации и Палестинского законодательного совета[240].
Причем наблюдатели указывают, что решающую роль в данном соглашении сыграли египетские БМ и что стратегическими целями восстановленного палестинского единства является борьба с Израилем как в ООН, так и на палестинской территории.
Также 27 апреля в египетской провинции Северный Синай в результате вооруженного нападения на газоперекачивающую станцию был взорван газопровод, по которому поставляется газ в Израиль и Иорданию, поставки газа были остановлены на неопределенное время[241] .
А 29 апреля БМ объявили, что создают новую политическую партию — «Партию свободы и справедливости», которую возглавит Мохаммед аль-Мурси и которая рассчитывает на предстоящих парламентских выборах получить не менее 50 % мест в Национальном собрании. Причем лидеры БМ подчеркивают, что партия будет иметь не теократический, а гражданский характер, но определять ее политический курс станут именно БМ.
Так что и в самом Египте, и в «международном сообществе» стоит вспомнить о том, что в каирском университете Аль-Азхар, много лет фактически негласно «окормляемом» БМ [242], обучались (даже при весьма жестких репрессиях режима Мубарака против БМ) многие радикальные исламисты, включая получивших позже широкую известность исламских террористов из разных стран мира.
Сирия
После обретения независимости и недолгого (1958–1961 гг.) пребывания в составе конфедерации с Египтом Сирия вошла в период военных переворотов. Именно в связи с этими переворотами в 1963 г. в стране был введен режим чрезвычайного положения, который сохранялся до сих пор.
В 1966 г. в результате последнего из упомянутых переворотов власть получил глава «Партии арабского социалистического возрождения» (БААС), Хафез аль-Асад, выходец из крупной и влиятельной сирийской общины алавитов (особого толка шиитского ислама).
Сирия встала на «социалистический путь развития» и обрела статус основного союзника СССР на Ближнем Востоке. И с ним — постоянную и достаточно широкую советскую экономическую и военную помощь. В том числе в борьбе арабских стран против «непотопляемого авианосца США в регионе» — Израиля. В этом качестве Сирия участвовала в «Шестидневной войне» 1967 г. (в результате поражения арабских войск в которой Израиль оккупировал Голанские высоты) и в столь же неуспешной «войне Судного дня» в 1973 г.
В 1976 г. сирийские войска, на фоне нарастающей гражданской войны между этно- конфессиональными общинами в Ливане, вошли в эту страну «по просьбе правительства» и оставались там до 1990 г. Поддержка ливанских шиитов и христиан против суннитов в Ливане, а также шиитского Ирана против Ирака в войне между этими странами (1980–1988 гг.) предопределила глубокий конфликт с Сирией всех суннитских монархий Залива. И дополнительно обострила отношения Дамаска с Ираком, с которым у Сирии была острая конкуренция в рамках однотипных правящих режимов партии БААС.
А поскольку алавиты в стране являются конфессиональным меньшинством (подавляющее большинство населения — сунниты, 10 % — христиане, шиитов — около 25 %, причем алавиты составляют из них только часть), Сирия одной из первых испытала на себе удары радикального суннитского терроризма. После того, как боевики «Братьев-мусульман» в 1979 г. вырезали кадетов в военной школе в Алеппо, а в 1982 г. устроили массовую резню представителей органов власти в г. Хама, военные и спецслужбы Асада практически до основания уничтожили в стране структуры БМ и связанных с ними радикальных суннитских групп[243].
Хотя Сирия является республикой, ее политический режим можно охарактеризовать как «суперпрезидентский» или «полумонархический». Президент обладает широчайшими полномочиями и как генсек правящей партии (БААС таковой является по Конституции и оказывает решающее влияние на формирование правительства), и как Верховный главнокомандующий, и как глава (и «назначатель» других членов) Конституционного суда. При этом президент может избираться на неограниченное число сроков. После смерти в 2000 г. Хафеза Асада его преемником стал сын Башар Асад [244].
Формально в Конституции в качестве основы права в стране указан шариат, но в действительности его нормами руководствуются лишь суды низшей инстанции, рассматривающие разного рода семейные коллизии и «бытовые» правонарушения. А основные судебные инстанции страны работают фактически на основе Кодекса Наполеона, перенятого Сирией у бывшей метрополии, Франции.
В Сирии до сих пор (даже после «умеренно-рыночных» реформ Башара Асада) сохраняется доминирование в экономике, особенно в крупной промышленности, госсектора (до 75 % промышленной продукции). Сельское хозяйство и торговля — почти полностью в частных руках, и в них занято до 60 %
