Обнявшихся иль убивавших друг друга,
Здоровых иль ставших добычей недуга, -
Их всех истреблял Ашваттхаман, сын Дроны,
Всесильный, разгневанный, ожесточенный!
И вот уже ночи прошла половина,
И вражьи бойцы полегли до едина.
Познала нечистых толпа упоенье,
А люди и лошади - гибель, гниенье.
Как пьяные, ракшасы всюду шатались:
Они мертвой плотью и кровью питались.
Огромны, покрыты коричневой шерстью,
Измазаны жиром, и грязью, и перстью,
Страшны, пятиноги и великобрюхи,
С короткими шеями и лопоухи,
С перстами, что загнуты были неладно,
С зубами, что скалились остро и жадно,
С коленями, с бедрами вроде колодцев,
В сообществе жен и младенцев-уродцев,
Склонились над падалью ада исчадья:
Устроили ракшасы пир плотоядья!
Хмельные от крови, насытившись мясом,
Они наслаждались уродливым плясом.
«Как сытно! Как вкусно! Мы рады! Мы рады!»
Кричали в ночи кровопийцы-кравьяды.
Великое множество бесов плясало,
Наевшись и костного мозга, и сала.
Их были мильоны, мильоны, мильоны,
Их злу ужаснулся весь мир потрясенный.
Они веселились, - для них не отрада ль,
Что мясо живых превращается в падаль?
Где поле в крови, где людей гореванье,
Там силы бесовской - гульба, пированье!
Сын Дроны стоял над кровавой рекою,
А меч его слился с могучей рукою.
Отсель он решил удалиться с рассветом.
Покончив с врагом, на побоище этом
Пожрал он, как пламя в конце мирозданья,
Все твари земли, все живые созданья!
Исполнил он клятву, свершил он расплату,
За гибель отца отомстил супостату.
И так же, как тихо здесь было вначале,
Когда он пришел ради мести, и спали
И люди, и кони, - на мертвом становье
Опять воцарилось повсюду безмолвье,
И вышел из вражьего стана сын Дроны,
Молчаньем убитых врагов окруженный.
Пришел к Критаварману, к Крипе с известьем,
Что недругу страшным воздал он возмездьем.
Обрадовавшись, рассказали те двое,
Что тоже занятье нашли боевое,
Что здесь, где проход преграждают ворота,
Они истребили панчалов без счета.
От горя избавившись, точно от ноши,
Довольные, хлопали громко в ладоши.
О ночь, истребившая бесчеловечно
Панчалов и сомаков, спавших беспечно!
О царь, от Судьбы никому нет защиты:
Они убивали - и были убиты!»
Спросил Дхритараштра: «Зачем же сын Дроны,
Столь доблестный, силою столь наделенный,
Для нашего сына на поприще брани
Не сделал такого деяния ране,
А сделал тогда лишь, - мне правду поведай!
Когда наслаждались пандавы победой?»
Санджайя сказал: «Он пандавов страшился.
Тогда лишь на дело свое он решился,
