Послушен велению Раваны, крикнул он громко.
Немало встревожило Раму такое коварство.
«Ни Сита, ни Лакшмана не распознают штукарства, -
Помыслил царевич, - они поддадутся обману!»
И в сильной тревоге назад поспешил в Джанастхану.
[СИТА ОТСЫЛАЕТ ЛАКШМАНУ] (Часть 45)
Тем временем кинулась к деверю в страхе великом
Безгрешная Сита, расстроена ракшаса криком.
«Ты Раме беги на подмогу, покамест не поздно! -
Молила жена дивнобедрая Лакшману слезно, -
Нечистые духи его раздирают на части,
Точь-в-точь как быка благородного - львиные пасти!»
Но с места не тронулся Лакшмана: старшего брата
Запрет покидать луноликую помнил он свято.
Разгневалась Джанаки дева: «Рожденный Сумитрой,
Ты Раме не брат, - супостат криводушный и хитрый!
Как видно, ты гибели Рагху потомка желаешь,
Затем что бесстыдно ко мне вожделеньем пылаешь!
Лишенная милого мужа, не мыслю я жизни!»
И горечь звучала в неправой ее укоризне.
Но Лакшмана верный, свою обуздавший гордыню,
Ладони сложил: «Почитаю тебя, как богиню!
Хоть женщины несправедливы и судят предвзято,
По-прежнему имя твое для меня будет свято.
Услышит ли Рама, вернувшись, твой голос напевный?
Увидит ли очи своей ненаглядной царевны?»
«О Лакшмана! - нежные щеки рыдающей Ситы
Слезами горючими были обильно политы. -
Без милого Рамы напьюсь ядовитого зелья,
Петлей удавлюсь, разобьюсь я о камни ущелья!
Взойду на костер или брошусь в речную пучину,
Но - Рамой клянусь! - не взгляну на другого мужчину».
Бия себя в грудь, предавалась печали царевна,
И сын Дашаратхи ее утешал задушевно.
Ладони сложив, он склонился почтительно снова,
Но бедная Сита в ответ не сказала ни слова.
На выручку старшему брату пустился он вскоре,
И деву Митхилы покинуть пришлось ему в горе.
[РАЗГОВОР РАВАНЫ С СИТОЙ] (Часть 46)
Явился в обитель, что выстроил сын Каушальи,
Владыка Летающих Ночью, обутый в сандальи,
С пучком, одеянье шафранного цвета носящий,
И с чашей - как брахман святой, подаянья просящий.
И зонт его круглый увидела Джанаки дева,
И посох тройчатый висел на плече его слева.
Под видом святого к царевне, оставленной в чаще,
Направился ракшасов раджа великоблестящий.
Без солнца и месяца в сумерки мрак надвигался -
Без Рамы и Лакшманы - Равана так приближался!
На Ситу он хищно взирал, как на Рохини - Раху.
Листвой шелестеть перестали деревья со страху.
Как прежде, не дул освежающий ветер в испуге,
Когда он украдкой к чужой подбирался супруге.
Годавари быстрые волны замедлили разом
Теченье свое, за злодеем следя красноглазым,
Что, Рамы используя слабость, походкой неспешной,
Монахом одет, подступал, многогрешный, к безгрешной.
Царевна блистала звездой обольстительной, Читрой,
Вблизи пламенел грозновещей планетой Злохитрый.
Надев благочестья личину, был Десятиглавый
Похож на трясину, где выросли пышные травы.
