Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

И разве что возле очей удлиненных
Наметились еле заметные тени.

²² Постилась она и при этом питалась
Небесною влагой[141] и лунным сияньем;
Жила, как деревья живут вековые,
Которым неведома пища другая.

²³ Огнем опаленная неугасимым,[142]
Палимая жаром костров разведенных,
Впервые в году окропленная с неба,
Дымилась она, как земля, истомившись.

²⁴ Ресницами пойманы, губы поранив,
На персях высоких дробились дождинки.
И, три ненаглядные складки минуя,
В глубокой ложбинке скрывались нескоро.

²⁵ На голых камнях, без покрова и крова,
Заснувшую в ливень под ветром холодным,
Бросая на спящую молнии-взоры,
Подвижницу видели зоркие ночи.

²⁶ Зимою в студеной воде застывала,
И ветер и снег выносила во мраке,
Всю ночь сострадая тоскующим птицам,
Которые жалобно плачут в разлуке.

²⁷ Ночами, лицом благовонна, как лотос,
Блистая во тьме лепестками-устами,
Воде в изобилии лотосов мерзлых
Являла подвижница подлинный лотос.

²⁸ Опавшей листвою питаться — заслуга
Для тех, кто себя беспощадно смиряет,
Но даже листвы не вкушала царевна:
«Безлистной» подвижницу мудрые звали.

²⁹ Отшельников неколебимых и строгих,
Подвижников неуязвимых и стойких
Она превзошла, уязвимая телом,
Душой непреклонна в суровых обетах.

³⁰ И в дебрях лесных появляется некто,
Живое подобие а?шрамы первой[143],
Нечесаный, шкурою черной одетый,
Пришел, опираясь на брахманский[144] посох.

³¹ Прекрасная Парвати[145] вышла навстречу,
Приветом почтив благородного гостя:
Не только подвижников более славных,
Подвижники равных приветствовать рады.

³² Приветствие принял он, как подобает;
Мгновенно усталости как не бывало.
Царевне в глаза посмотрел он спокойно,
И, как полагается, заговорил он:

³³ «Здесь трав и деревьев священных довольно?
И вдоволь воды? Расскажи мне, поведай!
И силы для подвига в теле довольно?
Без тела, поверь, добродетель напрасна!

³⁴ На длинных лианах, взращенных тобою,
Уже появляются первые листья,
Устам уступая, которые ныне
Без всякой помады накрашенных краше?

³⁵ Священные травы ты скармливать рада
Назойливым лакомкам, ласковым ланям,[146]
Чьи нежные очи в тревожном движенье
Подобны зеницам твоим неподвижным?

³⁶ Недаром слывет красота безгреховной:
Прекрасная, ты превзошла воздержаньем
Отшельников стойких, подвижников строгих,
Мудрейшим из мудрых пример подавая.

³⁷ Не столько небесной рекой цветоносной,[147]
Чьи белые благоухают улыбки,
Не столько богатствами, сколько тобою