Европейская поэзия XIX века

Ой, кабы, люба, да были
двумя алмазами, люба,
твои ли черные очи…
Их на ружье бы, любушка, право,
тотчас сменял я;
с ним бы на славу
турок стрелял я!

Ой, кабы, люба, да были
жемчужным чудным монистом
твои ли белые зубки…
Их на саблю, любушка, право,
тотчас сменял я,
ею б на славу
турок сражал я!

III

Темный наш лес — засада,
гей ты, ружье-кремневка,
люди идут с базара,
едет надутый Лазо;
дерево лист уронит,
пуля Лазо догонит,
воевода.

«Люди идут с базара,
едет надутый Лазо;
дерево лист уронит —
плохая примета.
Пуля Лазо догонит,
сживет со света…
Огонь чело мне сжигает,
мука мне душу терзает,
дружина».

Зуб за зуб, око за око,
эх, верная клятва гайдука.
Знают Лазо повсюду,
кровавого ката, иуду;
зуб за зуб, мука за муку —
таков обычай гайдука,
воевода.

«Знают Лазо повсюду,
кровавого ката, иуду,
зуб за зуб, мука за муку,
за смерти!
Таков обычай гайдука
навеки…
Да жаль мне бедную пташку,
Лазову дочку, бедняжку,
дружина».

IV

Сон мне снился, ой, не радость,
проклятая младость,
холм могильный, холм песчаный
под листвой увялой.

На могиле, ой, не радость,
проклятая младость,
крест юнацкий деревянный,
на нем птенчик малый.

Рано утром, ой, не радость,
проклятая младость,
он поет, как в жизни трудной
сирота скитался.

А под вечер, ой, не радость,
проклятая младость,
он поет, как воин юный
с жизнью расставался.

Сон мне снился, ой, не радость,
проклятая младость,
сон зловещий, сон нелживый —
мой холм сиротливый…

ВОЛШЕБНИЦА Перевод В. Соколова