Гладил волосы и шею,Гладил плечи, осмелев,И струились из прохладыСладкозвучные руладыИ пленительный напев.Под окно из лунной пущиВышел юноша поющий,Посреди ночных тенейДерзостно представши взору,—В дом, за шелковую штору,Пожелал проникнуть к ней.Все же деве было ясно,Что впускать небезопасноПо ночам певцов к себе.Сердце тает, словно свечка:Береги свое сердечко,Не ответствуй их мольбе!Но стоял певец влюбленныйНа лужайке на зеленой,С лютней звонкой на весу,—Он не пел: «Склонись поближе!»Не шептал: «Впусти, впусти же!»Нет, он пел ее красу.Пел певец: «Какие брови!Как сдержу волненье крови,Если на уста взгляну?Каждый взгляд ее недаромПолон сладостным нектаром!»Как не подбежать к окну?Пусть доказало бесспорно,Что весьма любовь злотворна,Преисполнена тщеты —Но как сладостно, как славноСлышать, что на свете равнойНе найдется красоты!И в окно она взглянула,И мигнула, и кивнула,И, смущения полна,Опуская взоры долу,Напевая баркаролу,Закружилась у окна.Но певец, упрям и зорок,Видел: меж оконных створокПоказалась щель как раз…Хрустнул куст, расцветший пышно…Кто в окно скользнул неслышно —Неизвестно. Свет погас.
СОЛДАТ ЕГЕРСКОГО ПОЛКА
Эх, егерек, бедняга,Седеющий солдат,Слуга того же флага,Что сорок лет назад!Ты хворями тревожим,Но койка в доме божьемНе для твоих седин,—Твой жребий безотраден,Казенный кошт не даден,Ты брошен, ты один.Пускай трешкот разгромлен,Влекомый бечевой,—Неужто так же сломленИ дух высокий твой?Питомцы неудачи,Вы вдоль дорог, как клячи,Влачитесь, егерьки,Шагаете без счета —Помог бы вам хоть кто-то,Да, видно, не с руки.Упрямый, седоглавый,Плетешься тяжело;Со дней военной славыДве сотни лет прошло:Голландия, свободной
