Европейская поэзия XIX века

Чтобы потом цветами запылать
И обрасти листвой благоуханной.

Когда весной я через рощу шел,
То дерево, склоняя гибкий ствол,
Шептало мне: «О милый, ненавидя
Меня за каждый маленький укол,
Не вспоминал ты о моей обиде!»

БЕРГЕНСКИЙ ОКРУГ Перевод И. Озеровой

Ветер подул с востока,
В листьях лип вздохнул одиноко,
Туча на запад плавно плывет,
Грусть унося с собою,
Туда, где в пене прибоя
Детство стареет за годом год.
Детства дни золотые —
В книжке старинной картинки цветные,
Каждой картинки напев узнаю,
Все, что грезилось, — рядом:
Под пенистым водопадом
Мне Хульдра[231] вручила арфу свою.

Знаешь ты влажные нивы?
Словно храм, они молчаливы,
Безымянны, безлюдны, бесплодны они.
Над речками цвета стали
Березы мне подсчитали
Всех утрат моих черные дни.

Видел ты лес, нависший
Над рекой, над волной наивысшей
В тяжеловесной графике скал?
Там, на полянах цветочных,
Счастья глубинный источник
Под птичьими гнездами я отыскал.

У ограды райского сада
Вечной стражи сурова преграда:
Хребты рассекли небосвод, как клинки,
Но на доспехи героя
Дисе[232] роняет порою
Всех беззащитных роз лепестки.

Там берега пустынны,
К ним плывут киты-исполины —
В шторм даже их защищает земля,
Флаги над бухтами реют,
Фрукты червонные зреют
Около мачт твоего корабля.

Там создал господь на пробу
Тень бессмертья для смертной особы.
Там лес и залив звучат, как хорал,
Песни дрозда повторяя,
Эхо сурового края.
Слышится в храме сводчатых скал.

Мечта не знала заката
В моих светлых дубравах когда-то,
Где качалась моя колыбель в тишине;
От страшного сновиденья,
От тяжкого пробужденья
Память лучше лекарств помогает мне.

Душа Норвегии, здравствуй!
В зимних бурях опасных странствий
Ты как титан, закаленный в борьбе;
Но под броней тяжелой
Вижу тебя веселой,
Бьется сердце любви в тебе.

СИЗИФ[233] Перевод А. Шараповой

Счастливые могли сойти гурьбою
В Элизиум[234], где медленная влага