Европейская поэзия XIX века

И снова прихожу я к развалинам седым.

О камни дорогие! Ведь ваш печальный вид
Мой дух приподнимает, меня животворит.

Тоскую я и места не нахожу себе,
Когда о вашей горькой подумаю судьбе.

Я словно у могилы всей доблести былой
И жалобам внимаю с волненьем и тоской.

И в сумраке туманном мне слышатся едва
Хорошие, простые, но грустные слова:

«Как дым, умчалась слава. Всему такой удел.
Ведь светлый дух свободы отсюда отлетел».

Я слышу грустный голос и потрясен опять.
Меня он заставляет свой жребий проклинать.

Позвольте мне, о степы, пока я жив еще,
Здесь думать, утешаться и плакать горячо.

Тиран на эту землю не ступит ни один:
Он в ужасе отпрянет от каменных руин.

ГРИГОРЕ АЛЕКСАНДРЕСКУ

Григоре Александреску (1810–1885). — Родился в Тырговиште, жил и работал в Бухаресте. Накануне революции 1848 года сблизился с передовыми патриотическим кругами общества, был редактором газеты «Попорул суверан» — органа революционного движения. Основные поэтические сборники Александреску: «Стихи» (1842), «Воспоминания и впечатления, послания и басни» (1847), «Размышления, элегии, послания, сатиры и басни» (1863).

1840-й ГОД Перевод А. Голембы

Подавим боль былую, пускай сердец не гложет,
Пусть нам судьба поможет, пошлет надежды весть;
Где тот волшебник мудрый, который вызнать сможет,
Что обещает людям грядущий год принесть?

Быть может, солнце счастья уже не за горами
И завтра озарится лазоревый чертог:
Нередко к людям радость приходит за скорбями
И нежная улыбка сменяет тяжкий вздох!

Так возвещает всякий, поверивший надежде,
Так в дни златого детства говаривал и я;
Идут-мелькают годы, я в счастье верил прежде,
Ну, а теперь надежда развеялась моя.

Из вечности возникнут и в бесконечность канут
Дни жизни беспросветной, утраченные дни,
День канул — и не будет он более помянут,
Лишь разной силой боли означены они.

Но год новорожденный с отрадой мною встречен,
Его прихода жадно ждал человечий род!
Пришлец, ты всенародно прославлен и привечен,
Я человек: со всеми я славлю твой приход!

Когда на свет младенец является румяный,
Чтоб новой жаждой жизни поникших наделить,—
Седой старик ликует: «Мой внучек долгожданный
Рожден — теперь могу я спокойно опочить».

Так праведники, верно, со вздохом бы сказали,
Когда бы всё, что щедро народу обещали,
В году новорожденном узрели наяву!
Дай знак иным неверным, что свято верить надо,
Твори свои реформы — и пастыря и стадо
Веди на луг зеленый, на свежую траву!