Как редко, встав от дел, от книг,один сидел я над рекой;был безграничен мой покой,и я взирал на ток струи,на стебли слабые твои,на рябь… — и постигать привыктвой зов печальный, о тростник!О шелестящий мой тростник!Твой голос путника настиг,но, глух к напеву твоему,он прочь спешит, из тьмы во тьму,туда, куда судьба влечет,где злато звонкое течет,—не остановишь и на мигего, о милый мой тростник!И все же, гибкий мой тростник,не все отвергли твой язык;господь твой стебель сотворил,сказал он: «Дуй!» — и, легкокрыл,тебя коснулся ветерок,ты преклонился… слушал бог…твой голос, мал или велик,угоден был ему, тростник!О шелестящий мой тростник!И мне понятен твой язык,когда, смирен и отрешен,земле кладешь земной поклон,господню заповедь верша,—всегда с тобой моя душа,о шелестящий мой тростник!И мне понятен твой язык.О шелестящий мой тростник,вплети свой голос хоть на мигв напев мой горький и прильник стопам того, кто наши днипродлил! — о ты, творец твердынь,что внемлет стеблю, не отринь,услышь! — с мольбой к тебе приникя — бедный, страждущий тростник!
СТАРЫЕ ВЕТВИ
Печален вид дерев нагих;как прежде, там гнездятсяот веток — паветья, на нихлисты не молодятся;но знаю — ветви дрогнут вдруг,листок с листком связуя,на свет, струящийся вокруг,перстами указуя.Во мгле зимы чета стволовчернеет за четою;полумертвы, но вешний зовзатеплен в них мечтою;так в старом — новой жизни днипростерты божьим плугом,как утро с вечером, оничредуются друг с другом.Рубцы и раны свежий цветзеленый заживляет;минувшим не прельщайся, нет,—оно благословляетрастущих вновь из седины,все с тою же мечтою,что присноновою должныизлиться красотою.
ЗЛАТОГЛАВЕЦ
О златоглавец, несличимыйс толпою звезд; неисточимыйисточник сил;сколь дивен выезд августейший,
