Скорбь Гвиннеда

— Которые, в свою очередь, отчасти являлись предшественниками гавриилитов, — добавил Кверон. — Однако для меня загадка этот алтарь. Когда Мастер… — он осекся, заметив странное выражение лица Ивейн. — Что такое?

Она тряхнула головой.

— Ничего. Но я верно вас поняла, что когда ваш Мастер творил это заклятие, то он всегда делал это над синим алтарем в Капитуле?

— Точно.

— И он делал это для медитации и ритуального очищения алтаря?

Кверон кивнул.

— Тогда предположим, что этот обряд пришел из гораздо более древних времен и использовался тогда на черно-белом алтаре, не только для очищения, но и специально чтобы открыть доступ в самые тайные залы святилища.

Джорем кивнул.

— А изначальная традиция оказалась отчасти утрачена, такое порой случается, и никто не заподозрил, что в обряде чего-то не хватает. Или, возможно, первичное назначение обряда, вообще, утратилось гавриилитами.

— Это вполне возможно, — согласился Кверон. — Но если и впрямь существовала традиция сооружать потайные комнаты под черно-белыми алтарями, то — Боже правый, как же тогда алтарь в развалинах под Грекотой? Может быть, под ним тоже что-то есть? Что, если именно там варнариты спрятали самые ценные рукописи?

Часом позже все трое собрались у искомого алтаря, и Джорем тщательно расчистил весь мусор у основания, чтобы тот мог погрузиться вглубь, если их теория верна, тогда как Ивейн с Квероном убрали все с поверхности.

Поблизости они обнаружили большой треугольный осколок нижней плиты, и Кверон приладил его на место, прежде чем вновь установить кубики защиты в начальное положение. Он в безмолвии провел обряд именования nomen’а и cognomen’a и просто проговорил phrasae, вместо того чтобы выпевать их.

Руки его слегка дрожали в отблесках светошара, зажженного Джоремом над помостом. Поскольку алтарь уже был поднят, он смог сразу перейти к конфигурации очищения.

— Primus est Deus… — прошептал он устанавливая первый черный кубик на первый белый.

— Secundus est Filius…

Следующий белый встал на черный рядом с первым.

— Tertia est Trinitas… Quattuor Archangeli custodes…

Последние два кубика оказались на месте.

— Adorabo Те, Domine… Fiat lux in aeternum…

И вновь он простер ладони над своим творением, и под ними родился огонь, воспряв сверкающей колонной света, когда он развел руки в стороны. На сей раз он не стал петь Gloria, а просто поднес ладонь к верхушке огненного столпа и прижал ее вниз.

И когда, покорное его воле, сияние окутало и белую, и черную плиту, алтарь медленно начал уходить в пол.

Глава XXII И положи ее по окраине жертвенника внизу, так чтобы сетка была до половины жертвенника.[23]

Погружение этого алтаря прошло не столь гладко, как у них в кииле, но само то, что он двигался, казалось чудом. Они слышали, как скрежещет камень по мере его продвижения вниз — должно быть, шахта успела отчасти обвалиться, — но все же плита спускалась уверенно и ровно. И даже когда она достигла уровня помоста, ход ее не замедлился. Заметив это, Джорем решился и осторожно ступил на мраморную поверхность, так, чтобы не нарушить расположение кубиков, и приготовился, при необходимости, ухватиться за край отверстия, если вдруг алтарь начнет уходить слишком далеко вниз.

Но он остановился ровно там, где и первый, где-то на уровне плеч, и судя по раздавшемуся треску, все поняли, что дальше он не пойдет. Оживившись, Джорем нагнулся и поспешно создал светошар, чтобы заглянуть в открывшийся проход.

— Так-так-так. Здесь, похоже, обычная лестница, вместо винтовой. Ну что, вы двое спускаетесь, или мне одному отправляться в великую неизвестность? Кстати, это, похоже, и впрямь так было задумано: сойти на алтарь, когда он опускается. Иначе не могу представить, как еще удобно забраться сюда если только они не прятали поблизости приставные лестницы, но это не слишком-то в стиле Эйрсидов.

— В следующий раз будем иметь в виду, — отозвалась Ивейн.

Упершись руками ему на плечи, она спрыгнула вниз, и брат подхватил ее. Следом, сев на край и спустив ноги, спрыгнул Кверон.

— Меня лично больше всего интересует, что там внизу лестницы, — воскликнул Целитель. — Скорее всего, здесь, в отличие от кииля, строительство успели закончить. Ведь этот комплекс соорудили очень давно.

Поскольку именно заклинание Кверона позволило им сделать это открытие, то они пустили его вперед. Ивейн двинулась за Целителем со светящимся шаром, а Джорем пошел замыкающим. Когда лестница опустилась, должно быть, на несколько этажей, трижды полностью обернувшись вокруг собственной оси, они оказались на просторной площадке, такой огромной, что тьма поглощала свет всех шаров.

Сразу по правую руку виднелся не то коридор, не то какая-то комната, но дорогу преграждало нагромождение мусора и обломков. Что-то захрустело под ногами у Кверона, когда он приблизился, чтобы осмотреть завал.

— Здесь мы точно не пройдем, — обернулся он к своим спутникам. — Тем не менее, там точно что-то есть.

Он указал куда-то во тьму и создал еще один светошар, — впрочем, это почти ничего не изменило. Они гуськом двинулись вперед, осматриваясь не только телесным, но и ментальным зрением.

— Там, впереди, что-то странное, — заметила Ивейн через пару секунд, посылая в том направлении огненную сферу пониже к полу. — Некий источник силы, приглушенный, но все еще действующий. Кто- нибудь чувствует это?

Оба ее спутника повернулись взглянуть, и в этот миг шар Ивейн озарил уходящие вверх ступени тускло-черного цвета, огибающие с двух сторон круглое возвышение. Они осторожно приблизились, и она направила светошар вверх, а затем шагнула на первую ступень — и споткнулась от неожиданности, когда свет внезапно ослепил их, отразившись от полированной черной грани какого-то предмета. На нем, насколько удалось разглядеть Ивейн, виднелись очертания, напоминавшие человеческую фигуру.

— Черт возьми! — пробормотал Джорем. — Да это усыпальница.

— Возможно, — рассеянно отозвался Кверона. — Но не просто какая-то усыпальница. Кто-то затратил много труда, чтобы соорудить все это. Давайте посмотрим.

— Только осторожно, — предупредила Ивейн, ступая вслед за Целителем.

Медленно, почти благоговейно, все трое взошли по ступеням — их было семь, как в кииле, — не сводя глаз с фигуры, проявлявшейся все отчетливее по мере их приближения. Ивейн охватило странное подозрение, переросшее в сверхъестественную уверенность, когда она остановилась на верхней ступени.

Глядя на слой пыли, остававшийся нетронутым веками, она поняла, кто лежит в этом саркофаге — а это был именно саркофаг. Загадочная фигура оказалась не просто искусственным изображением, но чудесным образом сохранившимися мощами.

— И упокоюсь я в мире, ибо лишь ты Господи, даруешь мне покой, — процитировал Кверон один из