Скорбь Гвиннеда

уже начала действовать, и скоро мы все увидим нечто очень интересное!

Гиллеберт осел на руках у стражников и отозвался голосом, полным отчаяния:

— Я знаю, как действует мераша, отче. И я был Дерини. Но теперь все мои способности исчезли! Мастер Реван очистил меня от скверны, клянусь! На него снизошел Святой Дух. Он несет надежду тем, кто блуждает во мраке.

Вне зависимости от того, вправду ли на Ревана снизошел Святой Дух, вскоре все смогли убедиться, что Гиллеберт из Дрогеры более неподвластен действию мераши. Средство оказало на него лишь усыпляющий эффект, но никаких признаков тошноты, бессвязной речи и потери ориентации.

— Но откуда нам знать, что прежде он, на самом деле, был Дерини? — заметил священник, когда стражники наконец отпустили Гиллеберта, ослабевшего, но вполне владеющего собой. — И что это еще за Иоанн Креститель по имени Реван? Может, он сам какой-нибудь Дерини, который научился отбирать дар у своих сородичей?

— Этого, отче, я вам сказать не могу, но этот человек больше не Дерини, и я почти уверен, что мастер Реван также никогда им не был, — отозвался на это Манфред, давая знак стражникам сесть в седло, ибо толпа волновалась все сильнее и в любой момент могла сделаться агрессивной. — Помнится, об этом Реване я уже слышал. Говорят, он служил у Райса Турина. Но ходили слухи, он обвинил хозяина в смерти своей невесты и сбежал, дав клятву уничтожить всех Дерини. После чего присоединился к виллимитам. Какое-то время на горе беседовал с камнями — наверное, вон там… — Он указал хлыстом на ближайший горный пик. — Не столь давно, по словам брата, он возвестил, что скоро будет дано новое откровение касательно Дерини. Однако подобного никто не ожидал — уничтожать их, одновременно «спасая» от церковных и светских властей.

— Мне это не нравится, — пробормотал священник. — Нужно схватить его и допросить.

— Пойти против всей этой толпы? — возразил Манфред. — Нет уж, спасибо, мне еще своя шкура дорога! Лучше вернемся в Валорет и расскажем все брату. Он архиепископ, вот пусть и решает, что делать — и пусть посылает целое войско, если уж вознамерится схватить этого парня на глазах у всех его последователей.

Однако Хьюберт решил обойтись без войска и сам явился в лагерь виллимитов, дабы взглянуть на Ревана. Поскольку Манфред явился к нему с докладом вечером, когда они ужинали с Джаваном, то принц также узнал все новости. И поскольку последние дни они с архиепископом почти не расставались, ему не сложно было оказаться в числе тех, кто отправился с Хьюбертом на берег Эйриана.

В отличие от своего брата, архиепископ двинулся в путь, куда лучше подготовившись ко всем неожиданностям и взял с собой Урсина О'Кэррола, Дерини-ищейку, а также отца Лиора, как одного из самых опытных священников Custodes.

С ними также поехали несколько конных стражников из епископского дворца — на тот случай, если последователям Ревана не придется по вкусу вторжение посторонних.

Глава XXV И так охотно принявшие слово его крестились.[26]

На третий день после Троицы Джаван вместе с архиепископом Хьюбертом выехали на вершину холма, у лагеря виллимитов. День был погожий и теплый. Черное одеяние Джавана, в котором он был похож на монаха, делало его почти невидимкой в свите клириков. Отец Лиор ехал рядом с Хьюбертом, а ищейка-Дерини Урсин О'Кэррол — в окружении двух десятков рыцарей Equites Custodium, которых архиепископ взял с собой для поддержки. Его сопровождали также несколько священников и прислужников. Хотя толпа на берегу сразу узнала Хьюберта и неприязненно заворчала при виде вооруженных рыцарей, но Джавана никто не признал — да и кто бы мог ожидать присутствия здесь принца крови, одетого, подобно монаху?

Разве что только Реван… Во всяком случае, Джаван очень надеялся, что Джорем предупредил того, как обещал. Принц рассказал михайлинцу о своем замысле — если только удастся воплотить его в жизнь. Все утро он пытался оценить, насколько это рискованно, но чем ближе становился решающим миг, тем очевиднее становилось, что всех неожиданностей ему все равно не предусмотреть. И все же игра стоила свеч… особенно, если Реван готов. А главное, если готовы Тавис с Сильвеном, потому что если нет — то опасность возрастет многократно.

Джаван посмотрел вниз с холма с делано равнодушным видом, но на самом деле он пытался отыскать своих друзей-Дерини. Реван как раз проповедовал, когда они подъехали, и услышав недовольный ропот толпы, поднял руку, дабы успокоить слушателей, прежде чем продолжать:

— Я не скажу, будто понимаю, почему Господь избрал именно меня, нижайшего из слуг Своих, дабы возвестить Вам волю Свою столь таинственным образом. И все же я стал Его избранником — как многие здесь могут подтвердить. И я пришел возвестить Его милость ко всем, кто готов предаться очистительному крещению. Будь вы Дерини, или просто затронуты их скверной. Господь повелел мне одарить Его милостью всех, кто искренне раскаивается в своих грехах и готов ступить в эти воды. А теперь молитесь со мной, братья и сестры, и пусть сердца наши укажут нам путь ко спасению.

— Опасные речи, — пробормотал отец Лиор, когда Реван опустился на колени для молитвы. — Если он предстанет перед церковным трибуналом, его осудят, не задумываясь, и сожгут за ересь.

— Верно, — кивнул Хьюберт. — Все эти разговоры о повторном крещении для изгнания деринийской скверны граничат со святотатством. И все-таки, в его проповедях есть польза, ибо он вещает о том, что все Дерини суть зло. Еще лучше он послужит нашим Целям, если и впрямь способен сделать то, что обещает.

— Так вы думаете, он чудотворец? — Отец Лиор не скрывал неодобрения.

Хьюберт с улыбочкой поджал розовые губы.

— Чудеса это или нет, я не знаю и знать не хочу, дражайший Лиор. Но если он способен делать из Дерини обычных людей — кто я такой, чтобы встать у него на пути?

— Если, ваша милость, — пробормотал священник. — Это очень важное слово.

— Именно так. Урсин?

Джаван затаил дыхание при приближении хмурого Дерини.

— Да, ваша милость?

— Урсин, а что ты думаешь об этом проповеднике? Ты-то веришь, что мастеру Ревану дарована свыше власть очищать Дерини от скверны их происхождения?

Скрывая неловкость, которую никто, кроме Джавана не заметил, Урсин пожал плечами.

— Я не считаю себя вправе выступать судьей в духовных вопросах, ваша милость.

— О, конечно, нет. Ладно, тогда скажи, Дерини он или нет? Или, возможно, он отыскал некий способ, некий порок в вашей натуре, чтобы лишать вас колдовского дара?

Прежде чем Урсин успел ответить, отец Лиор презрительно хмыкнул:

— Это все иллюзия. Не спорю, он наделен внутренней силой, и людям хочется верить, будто он способен очистить их от скверны — ибо сия скверна и впрямь в природе Дерини, и никто с этим не спорит… Но, с другой стороны, мы же лично не знаем никого из тех, что были якобы им «очищены». Откуда нам знать, что они Дерини?

— Хм-м, а вот мой брат Манфред утверждает, будто этот Гиллеберт из Дрогеры был Дерини, а затем стал обычным человеком.

— Лишь по слухам, ваша милость, — возразил священник. — Мы не можем принять это как данность.

— Верно, верно… — Хьюберт в задумчивости поглаживал свой двойной подбородок. — С другой стороны, мне сейчас пришло на ум, что мы вполне можем проверить этого Ревана на том, о ком знаем наверняка, что он Дерини.

Урсин дернулся и в изумлении уставился на архиепископа.

— Неужели вы хотите, чтобы я пошел на это… крещение — с трудом выдавил он.