наклонились над телом — Маклеод слева, Керкпатрик справа, — сосредоточенно отмечая видимые повреждения. Сержант фотографировал. По профессиональной отстраненности Маклеода Адам понял, что тот еще не узнал мертвеца.
Подойдя ближе, он и сам увидел кровавые ссадины на затылке, указывающие, что жертве нанесли несколько ударов сзади. Много крови вытекло из-за глубокой раны в шее под правым ухом.
Адам молча опустился на колени напротив Маклеода, осматривая труп, как положено по официальным медицинским правилам. Он пошевелил тело, потом осторожно поднял и повернул голову, чтобы можно было взглянуть в лицо мертвеца.
— Господи Боже, да ведь я его знаю, — пробормотал Адам, осторожно подбирая слова из-за Керкпатрика, но так, чтобы подготовить Маклеода. — И вы тоже, Ноэль.
Он подкрепил свое предупреждение многозначительным взглядом. Голубые глаза Маклеода сузились от удивления и понимания. Инспектор наклонился вперед, вглядываясь в лицо, которое Адам обхватил обеими руками. Потом тяжело осел на корточки.
— Иисусе, — прохрипел он. — Да ведь это Рэндалл!
Керкпатрик открыл рот, словно собираясь заговорить, но посмотрел на Маклеода и промолчал. Адам мягко опустил голову Рэндалла на землю и вытащил из-за пазухи носовой платок, чтобы вытереть кровь с пальцев.
Стояла оглушительная тишина. Через мгновение осунувшийся Маклеод рывком встал, присел на край плоского камня, снял очки и в полном недоумении постучал костяшками пальцев по лбу.
— Простите, — хрипло пробормотал он. — Дайте мне минутку, чтобы перевести дыхание.
Адам сжал ему плечо, затем поманил к себе Керкпатрика.
— Наверное, кому-то из нас лучше формально опознать жертву. Это Рэндалл Стюарт. Букинист… был букинистом в Эдинбурге.
— Из Эдинбурга? — переспросил Керкпатрик. — Иисусе Христе, как он здесь оказался?
— Не знаю, — откровенно сказал Адам, — хотя не думаю, чтобы у него был выбор. Рэндалл вдовец, у него осталась дочь, Миранда. Они жили в Мэйфилде…
Качая головой, Керкпатрик угрюмо записал продиктованную Адамом информацию об имени погибшего, его адресе, роде деятельности и семье. Мгновение полицейский таращился в блокнот, дуя на застывшие пальцы, чтобы согреть их, потом охнул и снова посмотрел на тело.
— Рэндалл Стюарт… это имя кажется мне знакомым. Он был историком масонства, не так ли?
— Точно, — ответил Адам. — Последнее время писал статьи для нескольких газет. Возможно, вы недавно читали его довольно полемическое письмо в «Таймс». Он вел священную войну в защиту Вольных Каменщиков как института…
Его голос прервался.
— Вы же не думаете, что беднягу могли убить из-за этих работ? — сказал Керкпатрик.
— Откровенно говоря, сейчас я не знаю, что и думать, — ответил Адам. — В личной жизни Рэндалл Стюарт оставался тихим ученым — не из тех, кто обычно наживает врагов. Но он был человеком принципов и мог привлечь к себе враждебное внимание.
— Угу, — согласился Керкпатрик, — но, по-моему, это уже чересчур. — Он посмотрел на Адама, склонив голову набок. — Вряд ли вы его собрат по Ложе, доктор Синклер?
Адам выдавил строгую улыбку, ибо он был собратом и Маклеода, и Рэндалла по Ложе, хотя и не масонской.
— Да, я не причастен к Мастерству, сержант, хотя, конечно, почитаю и уважаю его. И отец мой, и дед были Мастерами.
— Тогда вы по крайней мере понимаете, какие споры ведутся вокруг нашего Братства. К несчастью, в последние годы произошло несколько громких скандалов, посыпались обвинения в коррупции и тому подобное. Причины — низость нескольких отдельных личностей. Это не имеет ничего общего с реальными устремлениями организации.
— Именно это Рэндалл и пытался объяснить своими статьями и письмами в газеты, — сказал Адам, вздохнув. — Все организации, включая институт церкви, созданы людьми, даже если вдохновлены Богом. И пока люди создают организации и управляют ими, всегда найдутся те, кто испытывает искушение употребить во зло преимущества членства в обществе избранных.
Из разведки вернулся констебль Джеймисон.
— Не нашел ничего полезного, сержант, — крикнул он с опушки. — Дорога действительно есть, но она хуже свиной лужи, а таяние снега и вовсе превращает ее в месиво. Машины там и вправду проезжали, но четких следов не осталось.
Керкпатрик закатил глаза.
— Ладно, — крикнул он подчиненному. — Возвращайтесь к машине, погрейтесь… и пришлите мистера Хериота сменить меня. Будем стеречь посменно, пока сюда не доберутся парни из БТП.
Он махнул молодому человеку рукой, потом снова повернулся к Адаму, передернув плечами, словно пытаясь стряхнуть промозглую сырость. Маклеод уже встал и, похоже, немного пришел в себя.
— Вы, джентльмены, тоже могли бы вернуться, — сказал Керкпатрик. — Подкрепление прибудет лишь через несколько часов. Заберите с собой Макардля и вашего мистера Ловэта. В «лендровере» есть кофе, попросите у мистера Джеймисона. Я присоединюсь к вам через несколько минут.
Замечание было обращено в основном к Маклеоду. Инспектор будто внезапно постарел.
— Хорошо, что напомнили, — мрачно сказал он. — Где мистер Ловэт?
— Здесь! — отозвался слабый голос.
Они обернулись. Перегрин все еще стоял возле одного из окружающих поляну дубов, но уже с блокнотом и карандашом в руках. Губы молодого художника по-прежнему были белыми, однако на лице застыла упрямая решимость.
— Я полагал, что вам в конце концов понадобятся мои услуги, — сказал он с хорошо разыгранной бравадой, — вот и решил начать, пока руки не слишком замерзли. Мне надо еще минут пятнадцать — двадцать. Вы меня не ждите.
— Вы уверены? — спросил Адам.
Перегрин пожал плечами и снова занялся рисованием, хотя Адам заметил, что он по-прежнему избегает смотреть на труп Рэндалла Стюарта.
— Идите-идите. Пока здесь побудет сержант, а потом констебль Хериот. Я приду, когда закончу.
Глава 9
Макардль ушел вперед. Теперь, доказав свою правоту, он был рад избавиться от жуткого зрелища и стремился вернуться в относительное тепло кабины. Адам и еще не до конца пришедший в себя Маклеод шли медленнее. Адам бросил последний, задумчивый взгляд на Перегрина, а потом они поднялись на гребень холма и начали спускаться, потеряв художника из виду.
То, что Перегрин начал рисовать, явно намереваясь присмотреться к видениям, чуть не лишившим его чувств при первом взгляде на место преступления, было единственным воодушевляющим событием за все это омраченное трагедией утро. Как ни нужна была Адаму информация, которой, возможно, мог бы снабдить Перегрин, он не хотел торопить младшего товарища. Первые ощущения Перегрина были ужасающими, гораздо более мощными и ошеломительными, чем все, что он уже испытал, оказавшись под опекой Адама, и прошлый опыт показал, что молодой художник охотно выполняет все, о чем может попросить его наставник. Но Перегрин, очевидно, решил выдержать психическую нагрузку. Что говорило не только о его растущей приверженности делу, но и о личном мужестве.
Тем временем, поскольку Макардль уходил все дальше и дальше вперед, обстоятельства наконец позволили Адаму поговорить с Маклеодом наедине. Взвешивая кишащие в уме вопросы, Адам искоса поглядел на инспектора.
Маклеод поймал его взгляд и нахмурился, как грозовая туча.
— Мне бы такое не привиделось даже в самых страшных снах. Чтобы одного из нашей же Охотничьей
