Делемотт, знакомый с челюстями спинорога, уверял меня, что они могут нанести серьезную рану; да я и сам знаю, что спинорог прокусывает раковину тридакны. «Больно кусает», — говорит Делемотт. Правда, мяса не отрывает.
И все-таки, что бы ни говорил Коль, мне не хочется оставлять у читателя впечатление, что все спинороги коварны. В 1963 году, во время эксперимента «Кон-шельф-II», когда члены нашей группы месяц прожили на дне Красного моря, их самым верным товарищем был прирученный Пьером Жильбером спинорог. Он даже отличал Пьера от других аквалангистов и ходил за ним. Когда Пьер находился в подводном доме, ему стоило постучать по окну, как тотчас появлялся спинорог. Посмотрит, потом идет к выходу и стучится плавниками, пока Пьер не вынесет корм.
С рыбами, как и со всеми животными, надо воздерживаться от оценочных определений. Они ведут себя так, как мы их настроим. Я до сих пор убежден, что спинорог у островов Глорьез, которого мы называли «злым» и «недобрым», просто не успел с нами свыкнуться. Его враждебная реакция была нормальной и понятной. Проведи мы там еще несколько дней, наверно, сумели бы поладить.
Как ни нагружены были люди «Калипсо» подводными исследованиями, мы пользовались случаем поближе познакомиться с островами Глорьез и их Обитателями.
И нам пришлось совершить не один рейс между этими островами и Мадагаскаром. Мы ждали прибытия наших новых «ныряющих блюдец», которые окрестили «морскими блохами». Они находились на борту грузового парохода, идущего курсом на Таматаве, а пароход запаздывал. В конце концов мы решили ждать у острова Сент-Марии к востоку от Мадагаскара.
Очень красивый остров, в прошлом — китобойная база. И дно вокруг острова представляло собой интереснейший объект для наших кинооператоров.
Сильный ветер вынудил нас совершить первое погружение с подветренной стороны острова. Грунт был илистый, но с обилием фауны — морские звезды, тропические рыбки… Похоже было, что тут стоит совершить ночное погружение. И мы не пожалели: приближаясь ночью к грунту, увидели что-то похожее на облако ила. Ближе, ближе — оказалось, что это идут морские ежи со скоростью пятисот метров в час. Еще в Красном море мы ночью отмечали передвижения моллюсков и морских ежей. Здесь, у Сент-Марии, ночная активность была особенно интенсивной. Следом за ежами шли моллюски и морские звезды. И нам удалось шествие это снять — впервые.
Морской еж похож на круглую дверную ручку, пси крытую иглами. Иглы подвижные, они могут вам причинить болезненный, хотя и не смертельный укол. Некоторые морские ежи действуют иглами как ногами, идя по дну, другие переступают маленькими ногами-трубочками. Под иглами кроется мясо, которое рыбы очень любят, — только бы знать, как до него добраться. Морской еж надежно защищен.
Подобно анемоне, у морского ежа есть верный друг — голубая рифовая рыбка, прячущаяся между его иглами. Они буквально неразлучны. Даже когда морские ежи меняют место обитания, их голубые друзья не отстают.
Мы пробовали отгонять рифовых рыбок и заточать ежей в пластиковые шары. Голубые рыбки в панике метались по соседству, а как только морские ежи оказывались на свободе, бросались искать защиты среди их игл.
Три дня, проведенных у Сент-Марии, дали нам очень много. Нам посчастливилось, в частности, снять еще кадры с периофтальмусом. У берегов Африки они взбирались на корни мангров; здесь мы наблюдали их сидящими на камнях.
В сильный дождь мы пришли в Таматаве за нашими «морскими блохами» и промокли насквозь, пока переправили их на борт «Калипсо». Размеры их отвечали габаритам трюмов, так что требовалась точная работа. И уж мы старались, хотя работать было очень непросто, потому что прибытие «ныряющих блюдец» явилось большим событием для жителей Таматаве, и толпы народу, стар и мал, собрались в порту, чтобы посмотреть на них. К любопытству примешивалась несомненная симпатия. Мадагаскарцы явно были горды, что миниподлодки прибыли на их остров, в их порт, что они сперва опустились на почву Мадагаскара, а уже-оттуда перекочевали в наш трюм. Фотографы не знали покоя, и не успели мы опомниться, как «Калипсо» наводнили местные репортеры. И попробуй, отгони их… По чести говоря, мы и не очень старались избавиться от этих на редкость учтивых людей. «Морские блохи» произвели сенсацию, и почти такое же внимание привлекли «акулоубежища». Казалось, каждый таматавец знает множество историй об акулах, и им не терпелось поделиться.
Таматаве известен пышной растительностью, дружелюбием горожан и обилием акул. Местные жители подчеркивали кровожадность этих хищниц. И похоже, не преувеличивали. Перед самым нашим приходом было два несчастных случая. Одна девочка осталась без ноги после встречи с акулой. Второй жертвой был японский моряк. Он хотел доплыть от своего парохода до берега и подвергся атаке. Товарищ попытался его спасти, но извлек из воды уже мертвое тело.
Нас поразили эти страшные случаи. Вот уже который месяц мы в Красном море и в Индийском океане сталкивались с акулами — и ни одного несчастного случая. Впрочем, профессиональные подводники, вроде нас, меньше рискуют уже потому, что принимают меры предосторожности. Во всяком случае, мы и тут совершили несколько погружений. Видели акул — не очень много, и вели они себя нисколько не агрессивнее других встреченных нами хищниц. Может быть, мы застали их в пору добродушного настроения…
Эпилог: Нарушение экологического баланса обратимо
Плавание «Калипсо» продолжается. И я надеюсь, что оно продлится еще не один год. Здесь я ограничился рассказом о наших странствиях в коралловых джунглях Красного моря и Индийского океана. Надеюсь, читатель получил кое-какое представление о странном мире, который пока что доступен немногим избранным. И всей душой мечтаю, чтобы царство, скрытое в пучине, стало известно будущим поколениям не хуже, чем континенты изучены ныне живущими.
Но для этого прежде всего необходимо, чтобы подводное царство не погибло. Человек только-только начинает по-настоящему узнавать море и уже видит, что оно погибает. Золотистые мадрепоры, прозрачные альционарии, морские веера — все они и многие другие организмы под угрозой. Виноваты побочные продукты нашей цивилизации. Нельзя забывать, что мы ответственны перед будущим за сохранность красот и моря, и суши. Рискуя употребить избитое выражение, скажу, что мы морально обязаны перед нашими потомками. Нельзя оставлять им в наследство мертвые рифы и пустынный океан.
Обитатели кораллового царства отличны от других животных. Они более уязвимы, их существование более зыбко, они легче гибнут от прикосновения человека. Они не могут бежать и найти спасение в убежище, недоступном человеку. Рыба-бабочка оседлое существо, она живет и умирает среди кораллов. Строители рифов и атоллов — акропоры, тридакны, спирографы и прочие — прикрепленные формы, они тоже умирают там, где протекает вся их жизнь.
Не вздумайте сказать, что я излишне пессимистично оцениваю настоящее и будущее. Я знаю, о чем говорю. Тридцать лет мы с моими друзьями изучаем море. Нами изобретены, построены и пущены в действие приспособления, позволившие человеку по-настоящему приступить к освоению морской толщи, — от легководолазного снаряжения до «ныряющего блюдца», от подводных скутеров до совершенно новой подводной лодки для научного исследования.
Таков наш послужной список. Думаю, он дает нам право судить о том, что происходит в море. В Красном море, например, мы работаем под водой уже семнадцать лет. И, наверно, только мы можем сопоставить состояние кораллов теперь с тем, что было в 1953 году. На многих островах, атоллах, отмелях мы знаем каждый риф, каждый морской веер, каждый кустик черного коралла. В последнем плавании мы увидели площади гибнущих кораллов там, где прежде пышно расцветала жизнь. А ведь речь идет о каких-то годах. Что же сулит будущее?
И процесс разрушения идет не только в Красном море и Индийском океане. Мне достаточно хорошо знакомы другие моря земного шара, я знаю, что загрязнение дает себя знать повсюду — у берегов
