убивают пятую лошадь, сам маршал каким-то чудом избегает смерти, которой ищет. С этого момента все французские корпуса приходят в расстройство. Последние каре — старая гвардия под командой храбреца Камбронна — одни прикрывают отступление и гордо отходят, в то время как прусская кавалерия преследует бегущих до самой границы. 32 000 французов и 22 000 союзников легли на поле битвы.
Такова была роковая битва, получившая свое название от Ватерлоо, главной квартиры Веллингтона, откуда он разослал во все концы весть о своей победе. Измена Вурмона, бездарность, проявленная Сультом на посту начальника главного штаба, вялость Нея при Катр-Вра, неспособность Груши, не получившего точных приказаний и боявшегося личной своей инициативой погубить исход генерального сражения, а главное — жестокая болезнь, от которой страдал Наполеон, и утрата им веры в свою удачу — вот причина этого поражения. Не будь этого стечения несчастных обстоятельств, битва могла бы быть выиграна, но это была бы Пиррова победа. Европа решила ниспровергнуть Наполеона. Она раздавила бы его огромным численным превосходством. В любом другом месте, всюду он нашел бы второе Ватерлоо.
Второе отречение Наполеона; Наполеон на острове св. Елены. Франция снова была побеждена. Остатки армии через Шарлеруа и Авен отступили на Лаон. Здесь Наполеон в последний раз покинул свою армию и поспешил в Париж, чтобы предупредить там взрыв всеобщего недовольства. Казалось, он был единственным препятствием к восстановлению мира. Слово «отречение» было у всех на устах. По предложению Лафайета начаты объявили себя нераспускаемыми и потребовали от Наполеона отречения. Он подчинился, объявил императором Наполеона II и передал власть временному правительству во главе с министром полиции Фуше, всячески старавшемуся добиться согласия французов па возвращение Бурбонов.
Враг приближался к Парижу. Даву собрал 80 000 солдат для того, чтобы преградить ему путь. Можно было еще раз напрячь все силы и попытаться избегнуть позора вторичной оккупации Парижа. Наполеон предложил взять на себя начальство над этими войсками в качестве обыкновенного дивизионного генерала. Временное правительство ответило на это предложение отказом. Тем временем войска коалиции, подвергнув блокаде 5-й корпус в Страсбурге, двигались от Рейна через Нанси, Шалон и Мо, не встречая никакого сопротивления. Наблюдательный корпус на Юре, находившийся под командованием Лекурба, после мужественной борьбы у Бельфора тоже был разгромлен полчищами завоевателей. Альпийская армия под начальством Сюше сумела удержать свои позиции, зато в области Вар маршал Брюн вынужден был заключить с врагом соглашение.
Таким образом, несчастная Франция целиком была отдана во власть Европы, неумолимой в своей мести. Тщетно генерал Эксельманс одерживает при Роканкуре последнюю победу над прусской кавалерией. Приходилось сдаваться на милость победителя. Париж отдан был Блюхеру и Веллингтону по военному соглашению, в силу которого французская армия под начальством Даву должна была отойти к югу от Луары (3 июля 1815 г.). Наполеон, удалившийся первоначально в Мальмезон, добрался до Рошфора и отправился на английское судно «Беллерофонт». Он написал английскому принцу-регенту знаменитое письмо, в котором просил английский народ оказать ему гостеприимство. «Ваше королевское высочество! Являясь жертвой борьбы партий, раздирающих мою страну, и жертвой вражды великих держав Европы, я закончил свою политическую карьеру. Подобно Фемистоклу, я пришел к очагу британского народа. Я становлюсь под защиту его законов и прошу ваше королевское высочество как самого могущественного, самого постоянного, самого благородного из моих врагов оказать мне эту защиту». Англия обошлась со своим гостем как с пленником. Она приговорила Наполеона к строжайшему заточению вдали от европейских вод, на острове св. Елены, среди Атлантического океана, где он и скончался шесть лет спустя (5 мая 1821 г.).
Людовик XVIII и союзники. Людовик XVIII вторично взошел на престол при содействии иноземцев. Хотя он гордо заявил, что явился для того, чтобы снова стать «между французами и союзными армиями», но, по существу, был пленником последних. Чтобы досыта насладиться своим мщением, союзные монархи отказались от немедленных переговоров. Таким образом, Франции снова пришлось пережить все унижения и муки, связанные с нашествием иноземцев. В Париже англичане расположились лагерем в Булонском лесу, пруссаки — в Люксембургском парке. Блюхер хотел разрушить Ванд омскую колонну и Иенский мост, думая этим уничтожить самое воспоминание о великих победах французских армий. В беспримерном своем приказе немец Мюффлинг повелевал прусским часовым стрелять при малейшем вызывающем жесте со стороны какого-либо француза. 1 150 000 солдат различных национальностей обрушились на несчастную страну. По всей Франции иностранцы совершали величайшие жестокости.
Всюду они требовали огромных денег, провианта, фуража, одежды. Один немецкий полковник держал под арестом всех мэров окрестностей Санса, пока они не уплатили выкупа. Префектов отправляли в казематы прусских крепостей за то, что они исполняли свой долг, защищая французов. Даву спас раненых, которых везли вниз по Луаре, лишь угрозой обстрелять картечью тех, кто посмеет их тронуть. Леса были переполнены несчастными, искавшими в них убежища.
Белый террор. Страдания, выпавшие на долю страны, усугублялись крайними проявлениями белого террора. Так была названа жесточайшая роялистская реакция и расправа, учиненная именем короля над наиболее видными сторонниками Наполеона и защитниками революции. На юге католики массами избивали протестантов. Убивали даже генералов, пытавшихся защитить их; так случилось с маршалом Брюном в Авиньоне, с генералами — Лагардом в Ниме и Рамелем в Тулузе. Реакция на юге получила характер религиозной войны.
Казни по приговору были еще гнуснее, чем эти избиения, потому что они прикрывались маской законности. При своем возвращении Людовик XVIII в прокламации, изданной в Кам-брэ (28 июня 1815 г.), заявил следующее: «Я, никогда не дававший пустых обещаний, обещаю простить французам все, что произошло со времени моего отъезда из Лилля». Эта лицемерная оговорка разрешала все преследования, которых требовали роялисты. За пережитый ими страх и за свои неудачи они хотели отплатить самой безжалостной расправой. Фуше, более чем когда-либо охваченный стремлением к власти, горевший желанием искупить свое прошлое и заставить забыть, что он принадлежал к числу цареубийц и был министром Наполеона, с усердием новообращенного роялиста опубликовал список пятидесяти семи опальных. Во главе этого списка стоял Лабедуайер. «Если Бурбоны вернутся, — говорил Лабедуайер после Ватерлоо, — моя судьба решена: меня расстреляют первым». Он думал было беясать в Америку, но был схвачен в Париже, куда тайно приехал попрощаться со своей девятнадцатилетней женой; его расстреляли. Лабе-дуайеру не было и тридцати лет. Его процесс превратили в подобие спектакля, на котором, не проявляя ни малейшей нтлости, присутствовали дамы высшего общества. Братья Фоше: один — мэр Ла Реоль, другой — депутат и вождь бордосских республиканцев, можно смело сказать — краса республиканской партии, подверглись той же казни, причем ни один адвокат не осмелился взять на себя их защиту. Лавалетт, начальник почтового ведомства в период Ста дней, спасся, переодевшись в платье своей жены, оставшейся в тюрьме вместо него. Друэ д'Эрлон, оба Лаллемана, которые собирались свергнуть Людовика XVIII еще раньше возвращения Наполеона с острова Эльбы, спаслись бегством за границу. Друо, Камбронн, виновные лишь в том, что сопровождали Наполеона на остров Эльбу, были оправданы.
Процесс маршала Нея. Наиболее знаменитой жертвой был маршал Ней. Он обещал Людовику XVIII привести Наполеона живым или мертвым. Но, очутившись лицом к лицу со своим старым товарищем по оружию, увлекаемый всей своей армией, он перешел на его сторону. «Словно плотина прорвалась, — говорил Ней, — я должен был уступить силе обстоятельств». Со стороны правительства было бы гораздо умнее сделать вид, что местопребывание Нея ему неизвестно; но не в меру усердные сыщики вскоре открыли его. Ни один генерал не хотел судить этого великого полководца. Монсей отказался председательствовать в военном суде; впрочем, Ней отрицал компетенцию военного суда в этом деле и требовал передачи его в палату пэров. Палата же только и ждала случая проявить свое усердие. Ее членов подстрекали дамы из высшей аристократии, приходившие в неистовство при одной мысли о том, что Ней может быть помилован, и представители иностранных держав, стремившиеся окончательно лишить французскую армию ее руководства. «Именем Европы мы требуем, чтобы вы судили маршала Нея!» — воскликнул герцог. Ришелье, и такое вмешательство иностранцев во внутренние дела Франции никому не показалось в то время чем-то непристойным. Защитники — Дюпен и отец и сын Берье не проявили должного искусства. Из всех пэров в числе ста шестидесяти одного нашелся только один, высказавшийся за невиновность маршала: это был молодой герцог де Бройль, лишь за девять дней до этого достигший возраста, дававшего ему право заседать в палате пэров. Сто тридцать девять голосов подано было за немедленную смертную казнь — без права обжалования приговора. Ней умер мужественно, пораженный
