его зятем. Среди подданных совершенно исчезло чувство солидарности: Никита рассказывает, как крестьяне во время разграбления Константинополя крестоносцами смеялись над бедствием, постигшим горожан, покупали у победителей награбленное ими добро и старались обогатиться за счет общего бедствия в надежде, что эти латиняне, «пожиратели быков», посетят и их самих.
Дело в том, что сам эллинизм, который до сих пор составлял национальную связь между провинциями, находится теперь в упадке. В Европе он перестал производить впечатление на бывших варваров, образовавших уже самостоятельные государства и церкви. Он не только не делает более приобретений за счет болгар, сербов, шкипетаров, валахов, славян и других народов империи, но во многих областях даже отступает перед ними. На востоке от Босфора он потерял провинции Каппадокию, Пафлагонию, Галатию и Сирию, которые дали православной церкви столько учителей, империи — столько доблестных государей и которые долго составляли главную силу нации и главное богатство государства. Оставшись только при своих европейских провинциях, наводненная чужеземными племенами, Византийская империя оказалась выбитой из колеи. В конце XIII в., поднявшись из упадка, она будет не в силах вернуть себе все провинции, которыми владели еще Комнины и даже Ангелы.
Недостатки государственного строя Византии. Прошло то время, когда одна династия — македонская, основанная Василием I, — могла занимать престол беспрерывно в течение 190 лет, от 867 до 1057 г.; когда попытки захвата власти со стороны тех честолюбцев, которым удавалось достигать звания соправителей, всегда кончались неудачей; когда народ и знать признавали нечто вроде законного престолонаследия. Даже в ту эпоху можно было сожалеть о том, что в империи не существует прочно установленного закона о престолонаследии или наследования от отца к сыну, как во Франции и Англии, или, наконец, регулярной избирательной системы, как в «Священной Римской империи» и государстве св. Петра. Единственный принцип, который можно было различить среди всевозможных государственных переворотов, заключался в том, что император имел право назначать своего преемника, не считаясь, даже по отношению к своим сыновьям, с порядком старшинства по рождению: один из лучших государей, которых дала Византии династия Комнинов — Иоанн Добрый — завещал корону своему младшему сыну Мануилу, обойдя старшего, Исаака. Эта династия, занимавшая трон без серьезного противодействия с 1081 по 1180 г., то есть почти 100 лет, может еще сравниться по устойчивости с династией Василия I. Убиение Алексея II Андроником вызвало глубокую смуту в обществе, дало волю грубым силам и повлекло за собой множество жертв. Эти события нанесли государству неисцелимую рану: престиж царской власти был сломлен навсегда.
Между тем никогда еще императорская власть не обнаруживала такой жестокости по отношению к мятежникам. По малейшему подозрению мнимых заговорщиков арестовывали, пытали, калечили или ослепляли. Иногда кажется, что видишь перед собой двор какого-нибудь Тамерлана или Селима Жестокого, а не двор христианского императора; когда Исааку II принесли голову мятежника Враны, он велел подать ее себе на стол, окровавленную, с открытым ртом; царедворцы перебрасывались ею, как мячом, и сделали ее мишенью для своих стрел; в конце концов ее наткнули на копье и в таком виде отнесли к несчастной жене Враны. Но эти жестокости не прекращали заговоров.
Несмотря на свои органические недостатки, империя могла еще держаться, когда ей приходилось защищаться против кочевых орд или государств, еще плохо организованных. Иначе обстояло дело теперь, когда соседями Византии были королевства Венгерское и Сицилийское и Венецианская республика, когда волны крестоносных ополчений беспрерывно наводняли провинции и когда на границах Малой Азии появились кочевники страшнее всех предыдущих. Империя, застигнутая среди полной анархии, должна была погибнуть.
Дробление империи. Как только бдительная администрация Комнинов сменилась анархическим правлением Ангелов, повсюду начали обнаруживаться стремления к местной автономии. Выше было упомянуто о восстании болгар и валахов; на острове Кипре утвердился в качестве императора Комнин Исаак; в Понтийской области Трапезунд готовится образовать самостоятельное государство. Шкипетары, пелопоннесские славяне, майноты и цаконы освобождаются. Могущественные граждане и императорские чиновники составляют себе княжества в пределах империи: Лев Хамарет почти полновластно господствует в Лакедемоне, фамилия Мелиссенов — в Мессении и Фокиде, фамилия Сгур — в Навплии, архиепископ Михаил Акоминат — в Афинах, Алифы — в Это-лии, Враны — в Апроне, Кантакузены — в другой части Фракии. То же явление мы видели в Каролингской империи, когда центральная власть более не была в силах защищать своих подданных: последние искали безопасности под зашитой местных властителей. Позднее крестоносцы встретят в греческих областях не императорские армии и крепости, а императорских чиновников, стремящихся к независимости, архонтов, примасов, топархов, города и ассоциации, стоящие за свои привилегии, и горные округа, независимые под властью своих филархов.
Социальное положение страны. Это явление было подготовлено продолжительной социальной эволюцией. Мы видели, какие усилия употребляли императоры Х в., чтобы помешать крупным собственникам (династы) в областях забрать в свои руки землю мелких собственников (пенеты) путем ли прямого захвата или под видом коммендации, — чтобы остановить рост церковного и монастырского землевладения, — одним словом, чтобы предупредить исчезновение того среднего класса, тех атратштоа, которые держали от императора нечто вроде небольших феодов с условием военной службы и составляли ядро национальной армии. Достаточно, чтобы власть ослабела, и узурпации, против которых она боролась, в силу естественного закона усиливаются. Императоры XI и XII вв. прилагали все усилия к тому, чтобы покровительственные законы соблюдались; однако ни от Комнинов, ни от Ангелов до нас не дошло ни одной
Напротив, они постоянно утверждают и обеспечивают владения, привилегии и иммунитеты церквей и монастырей. Алексей I уступает монаху Христодулу остров Патмос для основания на нем обители (1088). Мануил лишает монастыри и церкви права увеличивать их наличные владения; но он приказывает, чтобы эти владения были на вечные времена включены в их домен, хотя бы они владели этими землями без законных прав или на основании неполных и неточных документов; это значило ликвидировать прошлое — ликвидировать в ущерб светским землевладельцам, особенно мелким собственникам, крестьянам, лишенным своего имущества или своей свободы; это значило, в сущности, освятить узурпации, насилия, обманы, подделку документов («Новеллы» 1148 и 1158 гг.). «Описатели земли», составляя перепись недвижимым имуществам св. Софии, присвоили часть их фиску: Мануил велел вернуть их храму (1159). Ватацис запрещает начальникам областей и агентам фиска вступать после смерти митрополита или епископа в его владения («Новелла» 1229 г.). Все эти государи чувствуют необходимость опереться на церковь. А так как церковные земли все еще были свободны от всяких повинностей, то их рост обуславливал все большее обеднение казны, ослабление армии и обременение народа.
Колонат и рабство. Положение крестьян было различно и зависело от провинции, расы и даже топографического положения области. В тех областях, где закон имел полную силу, оно лишь немногим отличалось от положения древнего римского колона; в областях, где воля правителя была сильнее закона, оно почти совпадало с положением западного серва или русского крепостного в XVIII в. Когда являются западные завоеватели, земля в Византийской империи обрабатывается классом людей, которых они без колебания отождествляют с французскими вилланами. Церкви, особенно фессалоникийская, имели своих рабов,
