– Я думаю, нам следует исходить из наиболее пессимистичного варианта.
– Что значит «нам»?
– Ну конечно, как же я мог забыть! С этого момента я – сам по себе!
– Вы хотите заставить меня почувствовать себя виноватой? Но не забывайте: мне совершенно не для чего искать доктора Шиффера.
Сидя в стоявшей перед подъездом машине, Хан поправил наушник. Он отчетливо слышал каждое слово Борна и его собеседницы.
Хан выпрямился на сиденье. Его сердце билось в учащенном ритме. «Ваш отец» – сказал Борн? Неужели женщина, которая находится рядом с Борном и на которую Хан поначалу не обратил внимания, – это Аннака?
Аннака стояла в лучах солнца, падавших на пол гостиной из окна.
– Над чем, по-вашему, мог работать доктор Шиффер? Что это за исследования такие, за которыми гоняется столько народу?
– Мне казалось, что доктор Шиффер вас не интересует, – колко ответил Борн.
– Не ехидничайте. Просто ответьте на вопрос.
– Шиффер является всемирно признанным авторитетом в области бактериологии. Я выяснил это, посетив интернет-форум, на который захаживал Ласло Молнар. Я тогда сказал вам об этом, но вы были слишком заняты поисками трупа бедняги Молнара.
– Для меня это все – китайская грамота.
– Помните веб-сайт, который был открыт на экране его компьютера?
– Сибирская язва, аргентинская геморрагическая лихорадка…
– Пневмоническая чума, – подхватил Борн, – криптококковая инфекция. Я полагаю вполне возможным, что наш добрый доктор работал с возбудителями этих смертельных заболеваний, а может, и с чем-то похуже.
Аннака посмотрела на него расширившимися от страха глазами и покачала головой.
– Мне кажется, Алекс был так возбужден и так напуган из-за того, что доктор Шиффер разработал некое устройство, которое можно использовать в качестве биологического оружия. Если это так, то в руках Шиффера оказалось то, что для любого террориста является воистину чашей святого Грааля.
– Боже правый! Но ведь пока это всего лишь ваше предположение? Откуда вам знать, что дело обстоит именно так?
– Я должен продолжать раскапывать эту историю, – ответил Борн. – Ну что, вам по-прежнему безразлично, где находится доктор Шиффер?
– Но как мы сумеем его найти?
Аннака повернулась и направилась к роялю, как будто инструмент был ее талисманом и, прикоснувшись к нему, она сможет уберечься от любой беды.
– «Мы»? Вы сказали «мы»?
– Я оговорилась.
– Оговорка прямо по Фрейду.
– Прекратите! – раздраженно произнесла она. – Прекратите сейчас же!
Борн успел изучить эту женщину достаточно хорошо, чтобы понять: она всегда говорит то, что думает. Поэтому он подошел к секретеру, на котором стоял компьютер, убедился в том, что последний подключен к Интернету, и сел на стул.
– У меня родилась идея, – сообщил Борн и в этот момент увидел царапины на полированной поверхности скамейки, стоявшей у рояля. Они были едва видны, и, если бы солнце падало под другим углом, а сам он находился в другом месте, Борн бы ни за что не заметил их. Значит, пока они отсутствовали, кто-то побывал в квартире. Но зачем?
– Что за идея? – заинтересованно спросила Аннака. – Что вы там еще придумали?
– Да так, ничего особенного, – рассеянно ответил Борн, отметив про себя, что подушка на диване лежит не совсем так, как прежде. Она оказалась сдвинута чуть правее.
Аннака уперлась рукой в бедро.
– Ну давайте же, выкладывайте!
– Сначала мне нужно кое-что забрать из отеля, – начал импровизировать Борн. Ему не хотелось беспокоить ее прежде, чем он скрытно проведет рекогносцировку. Не исключено – даже наоборот, вполне вероятно, – что непрошеный гость все еще находится где-то поблизости. Ведь наблюдали же за ними, когда они пришли в квартиру Ласло Молнара! Но как, черт побери, этот таинственный наблюдатель выследил их здесь, спрашивал Борн самого себя. Ведь он предпринял все мыслимые меры предосторожности! На этот вопрос мог быть только один ответ: его выследил Хан.
Борн сгреб в охапку свою кожаную куртку и мотнул головой в сторону входной двери.
– Я скоро вернусь, обещаю. А вы тем временем, если хотите мне помочь, зайдите на тот веб-сайт и посмотрите, есть ли там еще что-нибудь интересное.
Пересекая вестибюль огромного отеля «Оскьюлид», Джеми Халл, руководитель американской группы по обеспечению безопасности на саммите в Рейкьявике, неприязненно покосился на группу арабов. Он терпеть не мог арабов и не доверял им. Они даже в Бога не верили, а если и верили, то не в того, в которого нужно. Еще одна причина не любить их: они владеют тремя четвертями мировых запасов нефти. Если бы не это, никто в мире на них вообще не взглянул бы, и очень скоро они уничтожили бы сами себя в своих бесконечных муждоусобных войнах. Здесь, в Рейкьявике, работали одновременно четыре арабские группы по обеспечению безопасности из четырех различных стран, но их деятельность координировал один человек – Фаид аль-Сауд.
Даром что араб, Фаид аль-Сауд был по-своему не так уж плох. Он был саудовцем. Или – суннитом? Халл потряс головой: он совершенно не разбирался в подобных тонкостях, и в этом крылась еще одна причина его нелюбви ко всему, что связано с арабами. Имея дело с арабом, никогда не знаешь, кто этот человек и кому он перережет глотку, если появится такая возможность.
Фаид аль-Сауд получил западное образование. Он учился в Лондоне: то ли в Оксфорде, то ли в Кембридже. Где именно? Впрочем, какая, на хрен, разница! Кого это волнует? Главное в другом: с этим человеком можно говорить на нормальном английском языке, и при этом он не станет таращиться на тебя так, будто у тебя только что выросла вторая голова.
Кроме того, этот араб произвел на Халла впечатление вменяемого человека, то есть такого, который знает свое место. Когда речь заходила о том, как удовлетворить любые пожелания глав государств, Фаид аль-Сауд полностью доверял решение этих вопросов Джеми Халлу. Совсем иначе обстояло дело с этим социалистическим, мать его, сукиным сыном Борисом Ильичом Карповым! Сейчас Халл жалел о том, что нажаловался на него Старику, за что и был облаян, но ведь в самом деле – Карпов был самой занудной сволочью, с какой Джеми когда-либо выпадало несчастье работать.
Халл вошел в помещение огромного конференц-зала, в котором, собственно, и должна будет проходить встреча на высшем уровне. Зал был овальной формы, с волнообразным потолком, выполненным из специальных панелей, улучшающих акустику. За этими панелями скрывались большие воздуховоды, оснащенные самыми современными механизмами, позволяющими фильтровать поступающий сюда воздух.
