– Почему нас не известили?
Ответа не последовало. В этом не было необходимости. Им ни о чем не сообщили из чувства животного страха. Фади, узнай он правду, перебил бы всех – всех до одного носильщиков-амхарцев. Такова расплата за абсолютный страх.
Фади, поднеся к глазам мощный полевой бинокль 12х50 российского производства, перевел взгляд вправо, чтобы не выпускать из вида Мартина Линдроса. Бинокль предоставлял невыносимо крохотное поле зрения, зато с лихвой искупал это большим разрешением, позволяющим различить мельчайшие подробности. Фади увидел, что предводитель маленького отряда – заместитель директора ЦРУ – использует детектор альфа-частиц и счетчик Гейгера. Этот американец знает, что к чему.
Фади, высокий, широкоплечий мужчина, определенно излучал харизматичное обаяние. Когда он начинал говорить, все присутствующие умолкали. У него было красивое, сильное лицо; смуглая от рождения кожа еще больше потемнела под палящим солнцем пустыни и пронизывающими горными ветрами. Длинные волосы и борода иссиня-черного цвета безлунной полночи слегка вились. Губы были широкими и полными. Когда Фади улыбался, его подчиненным казалось, что само солнце спускается с небес, чтобы озарить их своим сиянием. Ибо Фади возложил на себя обязанности мессии: нести надежду тем, кто расстался с надеждой, истреблять тысячами членов саудовской королевской семьи, стирая эту скверну с лица земли, освободить свой народ, распределить поровну нечестивое состояние деспотов, восстановить истинный порядок в своей любимой Аравии. Он понимал, что для начала необходимо разрушить симбиоз саудовской королевской семьи и правительства Соединенных Штатов Америки. А для этого нужно нанести по Америке удар, сделать ясное заявление, долгосрочное и несмываемое.
Но только ни в коем случае нельзя недооценивать способность американцев терпеть боль. Это заблуждение по какой-то причине широко распространено среди собратьев-террористов; именно из-за него у них возникают неприятности, именно оно больше чего бы то ни было становится причиной жизни, прожитой без надежды.
Но Фади не был глупцом. Он старательно изучал мировую историю. Больше того, он учился на ее уроках. Когда Никита Хрущев угрожал Америке: «Мы вас похороним!» – он верил в это всем своим сердцем, всей своей душой. Однако кого похоронили в конечном счете? Советский Союз.
Когда товарищи-экстремисты говорили Фади: «У нас много жизней, чтобы похоронить Америку», они имели в виду нескончаемый поток молодых парней, достигающих совершеннолетия, из которых можно выбирать мучеников, готовых положить свою жизнь в священной борьбе. Однако при этом они совсем не думали про смерть этих ребят. Да и с какой стати? Мученики попадают прямиком в рай, где их встречают с распростертыми объятиями. И все же что на самом деле достигнуто? Разве Америка живет без надежды? Нет. Эти террористические акты подтолкнули Америку к жизни без надежды? Опять же нет. Так где же ответ?
Фади верил всем своим сердцем и всей своей душой – но в первую очередь всем своим незаурядным умом, что ему наконец удалось этот ответ найти.
Наблюдая за заместителем директора ЦРУ в мощный бинокль, Фади пришел к выводу, что тому не хочется покидать это место. Озирающийся вокруг американец был похож на хищную птицу. Самоуверенные американские солдаты поднялись на борт вертолета, однако их командир – разведка Фади не была настолько совершенной, чтобы выяснить его фамилию, – не собирался оставлять предводителя на плато одного, без охраны. Это был хитрый и проницательный человек. Быть может, он учуял носом то, что не видели его глаза; а может быть, он просто действовал, повинуясь впитавшейся в кровь дисциплине. В любом случае, глядя на двух американцев, которые стояли рядом, разговаривая, Фади решил, что лучшей возможности ему не представится.
– Начинай, – тихо шепнул он Аббуду ибн Азизу, не отрывая глаз от окуляров.
Аббуд ибн Азиз поднял с земли ручной реактивный гранатомет «РПГ-7» советского производства. Коренастый и круглолицый, Аббуд с рождения имел бельмо на левом глазу. Быстро и уверенно он вставил гранату с оперением на длинном хвосте в пусковую трубу. Хвостовое оперение придавало гранате вращательное движение, обеспечивая высокую точность выстрела. При нажатии на спусковой крючок первичный заряд выбросит гранату из трубы со скоростью сто семнадцать метров в секунду. Эта свирепая вспышка энергии, в свою очередь, воспламенит реактивный двигатель в хвостовой части гранаты, который разгонит боеголовку до двухсот девяносто четырех метров в секунду.
Аббуд ибн Азиз прильнул правым глазом к оптическому прицелу, установленному прямо над рукояткой со спусковым крючком. Отыскав «Чинук», он мимолетно подумал о том, какая жалость терять такую великолепную боевую машину. Однако лучше даже не мечтать об этом. В любом случае брат Фади скрупулезно рассчитал все, вплоть до цепочки преднамеренно оставленных улик, которые заставили заместителя директора ЦРУ покинуть свой кабинет и привели его долгим, мучительным путем в северо- западную часть Эфиопии, почти к самой вершине Рас-Дашана.
Аббуд ибн Азиз направил «РПГ-7» на передний несущий винт. Теперь он слился в единое целое со своим оружием, с боевой задачей всего отряда. Он ощутил непреклонную решимость своих товарищей, нахлынувшую на него неудержимой приливной волной, готовой выплеснуться на берег и смыть всех врагов.
– Не забудь, – прошептал Фади.
Но Аббуду ибн Азизу, мастерски умеющему обращаться с любым видом оружия, получившему от брата Фади познания в современной военной технике, напоминание не требовалось. Единственный недостаток советского ручного гранатомета заключается в том, что при выстреле граната оставляет за собой характерный дымовой след. Они тотчас же выдадут свое местонахождение врагу. Однако и это также было учтено.
Аббуд почувствовал плечом легкое прикосновение пальца Фади, означающее, что цель на месте. Его палец обвил спусковой крючок. Аббуд сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух.
Последовала отдача – ураган раскаленного воздуха. Затем сверкнула яркая вспышка, через мгновение донесся грохот взрыва, взметнулось облако дыма, и в разные стороны разлетелись искореженные лопасти несущего винта. Не успели еще затихнуть громоподобные отголоски и тупая боль в плече Аббуда ибн Азиза, как люди Фади в едином порыве вскочили и бросились к возвышению. В ста метрах к востоку от них Фади и Аббуд ибн Азиз на корточках отползали в сторону от того места, откуда уходил предательский дымовой след гранаты. Как их и учили, бойцы открыли ураганный огонь, обрушивая на врага святую ярость правоверных.
Аль-хамду лил-алла! Хвала Аллаху! Атака началась.
Мгновение назад Линдрос объяснял Андерсу, почему ему необходимо задержаться здесь еще на пару минут, и вдруг он словно получил по голове удар пневматическим отбойником. Заместителю директора потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он лежит, распластавшись на земле, а рот его набит песком. Линдрос приподнял голову. В густых клубах дыма во все стороны разлетались по безумным траекториям пылающие обломки, но звука не было – ничего, кроме странного давления на барабанные перепонки, какого-то внутреннего шелеста, словно в голове гулял ленивый ветерок. По щекам струилась кровь, горячая, будто слезы. Ноздри заполнил резкий, удушливый запах горелой резины и пластмассы, к которому примешивалось еще что-то: тяжелый привкус паленого мяса.
Попытавшись откатиться в сторону, Линдрос обнаружил, что его придавил лежащий сверху Андерс. Пытаясь его защитить, командир отряда принял на себя б?ольшую часть энергии взрыва. Лицо Андерса и обнаженное плечо под прогоревшей насквозь формой обуглились и дымились. Волосы на голове сгорели, оставив голый череп. Линдроса вырвало. Судорожным движением плеч он сбросил с себя труп и поднялся на четвереньки. Его снова вырвало.
После чего его слух начал различать какое-то ворчание, неестественно приглушенное, словно доносящееся издалека. Обернувшись, Линдрос увидел, что бойцы «Скорпиона-1» выпрыгивают из обломков «Чинука», стреляя на ходу.
Один из них упал, сраженный убийственным градом очереди из крупнокалиберного пулемета. Следующее движение Линдроса было чисто инстинктивным. Он по-пластунски подполз к убитому, забрал у него автоматическую винтовку и начал стрелять.
Закаленным в боях коммандос было не занимать ни мужества, ни опыта. Они знали, как стрелять самим и как укрываться от вражеского огня. И все же, полностью сосредоточив внимание на неприятеле перед
