Темный мир

замести следы…

– Они забрали щит, – сказала Маринка. – Только он их интересовал. Мы – нет.

– О как! – задумался Хайям. – Тогда точно надо сматываться. Подальше и поскорее. Пока их интересы не поменялись.

– Ты помнишь, кто-то упоминал про эмчеэсовские учения? Это ведь где-то поблизости.

– На том берегу озера, – сказал Хайям. – Я сам про них подумал, но на лодке сейчас стремно.

– Это да. Рацию мы, конечно, бросили… Ребята, у кого мобилки с собой – гляньте, может, есть поле?

(Рацию бросить сложно, значит, после того, как мы все встретились, Илья все-таки незаметно отстал и исчез…)

– Откуда тут поле… – проворчал Артур, но выволок из внутреннего кармана неизвестную мне модель с выдвижной антенной. – Шведский, военный, – пояснил он, перехватив мой взгляд. – Зверь-машина. Ну… ну, давай, собачка. Ищи.

С телефоном в руках он медленно повернулся вправо, влево…

– По нулям.

Я вытащил из кармана компас.

– Ребята. Когда мы утром шли – вон в той стороне я слышал машину. Предлагаю сейчас быстро дойти до дороги и там уже решать, что делать дальше.

– Что делать! – воскликнула Патрик. – Милицию надо поднимать! ФСБ! Пограничников! Это же!.. ни в какие рамки…

– Пошли, – сказал я. – Я впереди, Джор замыкает. Стараемся не шуметь. Если махну рукой, мгновенно ложитесь. Ясно?

Так я стал командиром.

15

К дороге мы вышли через полчаса. Ну, не к дороге, строго говоря. К просеке с глубокими колеями. И тут же услышали надсадный дизельный вой. Где-то совсем рядом грузовик сражался с топью. Потом он вылез из-за поворота.

Это был КамАЗ-тягач с прицепом. На прицепе лежали всего два бревна – но, ребята, я даже не представлял, что в этой тайге могут расти такие баобабы…

Девчонки выскочили из лесу и принялись махать и кричать.

Лесовоз подъехал почти вплотную и, резко выдохнув, затормозил. Дверь кабины открылась, высунулся водитель:

– Вам чего?

– Нам куда-нибудь к цивилизации… – начал я, но Вика меня оттолкнула.

– На нас напали! – закричала она. – Это какие-то бандиты!..

– Бывает, – сказал водитель. – Черные копатели, скорее всего. Им не попадайся… Ну, лезьте. Троих могу в кабину, остальные на бревна – и держитесь там крепче…

Вика хотела вопить дальше, но Артур в кои-то веки грамотно и не без нежности ее пресек.

Аська, Валя и Патрик забрались в кабину, парни полезли на прицеп, затащили туда же Вику. Я стоял, готовясь подсадить Маринку.

– Ребята! – заговорила вдруг Маринка удивленно-испуганным голосом. – Нельзя ехать! У них же вертолет. И вообще… это не люди, которые Рудика убили.

Я видела…

– Что ты видела?! – завопила Вика.

– Это дьяволы, демоны, не знаю… но не люди.

– Иди сюда, а? – Артур подал руку. – Потом с этим разберемся.

– Я говорила, что она больная! – Вика опять взвилась – никак не могла угомониться.

– Слушай, заткнись! – заорал на нее Артур. Терпение у золотого мальчика явно закончилось на предыдущем ходе.

Вика отпрянула.

– Я не поеду!

В голосе Маринки вдруг прорезалось такое отчаяние… в общем, весь мой страх и ужас от всего происходившего вдруг подобрался, отступил – а на его место на миг пришел настоящий ужас… это было как в той школе, когда я спустился вниз и заглянул в подвал, и мы все поняли, что смерть – это будет самое легкое… То есть до меня наконец дошло, что мы ничего не понимаем и почти ничего не видим, а то немногое, что успели увидеть, не рассмотрели – и что на самом деле все куда страшнее и безнадежнее…

– Костя? – Артур посмотрел на меня, ожидая, очевидно, что я выскажусь – и Маринка станет послушной и выполнит нужную команду.

– Ладно, – сказал я. – Поезжайте. Мы тут… как-нибудь выкрутимся… Ну, ты знаешь, что делать. Давайте.

– Поехали! – закричал Артур.

И Джор тоже закричал:

– Мы вернемся! Девчонок отвезем – и вернемся! Ментов приведем!..

Так, ребята. Вот тут мне опять придется отвлечься и попытаться как-то объяснить… Помните, я говорил о трех источниках моего вдохновения: памяти, диктофонных записях и записях от руки в блокноте? И что я не помню, как эти записи делал, хотя почерк мой, он своеобразный и трудноподделываемый, и тем более не помню того, о чем писал, не то что в деталях, а вообще – о чем? Собственно, к этому моменту я и подошел. То, что я расскажу дальше, взято целиком из тех записей. В голове моей сейчас ничего такого нет. Наверняка было. Но сейчас нет. И только временами – на полсекунды, не больше – как проблеск… Сейчас – могу только прочитать запись и очень близко к тексту пересказать. И еще – железобетонная уверенность в том, что все записанное – именно так и было, все правда до буквочки.

Но и эти проблески – не моя память. Как будто вспоминаешь полузабытое кино или чьи-то рассказы…

Не хочу я этого писать, неприятно, мерзко до липкости, но и обойти не могу.

Ладно. Скоро сами все поймете.

Волков заказал самолет, как только понял, что «процесс пошел», поэтому звонок Шарапова, Шарпа, застал его уже на аэродроме Петрозаводска.

– Вы были правы, – сказал Шарп. – Это щит.

– Он у вас?

– Да. Я выслал борт.

– Хорошо, жду.

Через пятнадцать минут в служебном секторе сел САТ-BS – один из трех построенных вертолетов этой марки и единственный в нашем полушарии, Волков им очень гордился, это вам не яхта, которых как грязи; в прошлом году Волков удачно организовал банкротство этой перспективнейшей фирмы и сейчас покупал ее вместе со всей документацией, персоналом и ноу-хау через подставных швейцарцев. Вертолет был сделан целиком из углепластика и легко развивал четыреста пятьдесят километров в час на малой высоте в режиме огибания рельефа, то есть был практически невидим для радаров; Волков полагал, что родной армии не обязательно знать, куда летает по делам министр недропользования.

Салон был удобен, но аскетичен – как он любил. Ничего лишнего.

За исключением экипажа, в машине был только Ульфур, правая рука Шарпа.

– Расскажи в двух словах, – велел Волков.

– Перехватили разговор со спасателями. Пропала пара студентов, заблудились в тайге. Обыкновенное дело. А утром уточнили, что студентов нашли, но в плохом состоянии – не дышат и почернели. Шарп сразу понял, в чем дело. Попытались успеть вывезти первыми – не успели. Спасателей пришлось ликвидировать. Болто погиб. Пока это выглядит как авиакатастрофа, но, боюсь, могут докопаться. Туда вот-вот генеральская комиссия прибудет, землю рыть. Хорошо бы не