Санька намерен был, остановив двигатель и работая лишь маленькими гравигенами, нырнуть под «Волков» и потом уйти вертикально вниз…
Он остановил двигатель, а Анжела – нет.
И все. Уже было понятно, что сейчас произойдет. Ничего нельзя было изменить, хотя намеченный ею «Волк» и попытался уйти от удара…
Сначала где-то рядом с «Волком» взорвалась уцелевшая «гремучка». Потом тельце «малого охотника» соприкоснулось с серым щитом его купола. Работающий на полную мощность двигатель в момент взрыва своим гравитационным кольцом вскрыл броню фрегата, как дисковая пила – черепаховый панцирь.
На какой-то миг Санька раздвоился. Он был здесь – и он был там, в месиве керамики, металла и не желающей умирать плоти. Холодная ярость – немыслимый, запредельный страх – и такая же запредельная решимость умереть… и ещё тоска, и ещё одиночество, которое уже навсегда… нет, не навсегда… Павлик, подожди, я с тобой!..
Все испарилось в ослепительной вспышке, оставившей после себя огромную дыру в куполе фрегата.
И тут же в эту дыру нырнули несколько торпед, гнавшихся за корабликом Анжелы…
А на месте Анжелы в том огромном мире, который вмещал сейчас в себе Санька, образовалась остекленелая полость. Боль придет – потом. И пустота осознается – только потом. Все потом…
Почти равнодушно Санька смотрел, как кувыркаются в пространстве обломки фрегата. Время текло уже так медленно, что можно было никуда не торопиться. Визибл, кажется, пошел вразнос.
Если бы он не снял тогда шлем, он вовремя заметил бы подкрадывающихся «Волков»… мог бы заметить. Во всяком случае, у них у всех был бы шанс уйти. Бессмысленно вступать в бой при таком соотношении сил. Но он, как дурак, снял шлем – и тем самым погубил ребят. Погубил. Погубил…
В это нельзя было поверить. Хотя – вот она, пустота. Ее можно потрогать, как трогают замороженную руку. Холод под пальцами.
И – парадоксально – вдруг нахлынуло чувство новой свободы. Было так плохо, что хуже уже не будет. И значит, можно делать все. Вообще все…
Уцелевший «Волк» отбивался как от «гремучек», так и от торпед, потянувшихся за «зубилом». Кораблик Саньки уплывал под брюхо фрегата, защищенное куда хуже, чем купол. Санька подумал, снял с предохранителя пушку, крутнул «Арамиса» и послал два снаряда в маршевый двигатель фрегата. Пушка била медленно: ду-у-уммм… ду-у-у-ммм… По крайней мере один снаряд попал в цель: в центре серого диска Санька увидел характерную темно-красную кляксу.
Снаряды пятидесятисемимиллиметровых хронодинамических пушек разгонялись обычным порохом, но в измененном времени, и – с точки зрения внешнего наблюдателя – могли достигать скорости более десяти тысяч километров в секунду. Но – могли и не достигать, ограничиваясь какой-нибудь сотней. Или даже десятком… Миниатюрные хроновики, срабатывающие во взрывном режиме, не всегда попадали в такт с пульсацией вакуума. Собственно, только это неприятное своеволие не позволяло ХДП стать идеальным оружием для боя на близких и средних дистанциях. На полигонах их доводили до ума уже лет пять или шесть…
Санька хотел было влепить в поврежденный фрегат ещё пару-тройку снарядов – но тут заметил впереди и внизу, километрах в трехстах, другую группу кораблей: четыре маленьких – таких же, наверное, «Волков» – и что-то большое, громоздкое…
Крейсер! Крейсер, сволочь! Это для того, чтобы он без малейшего риска выбрался из пространства Земли, эскорт из засады расстрелял Пашку. Это для него расчищали дорогу «Волки», один из которых унес с собой Анжелу.
Санька знал, что подойти к крейсеру вплотную ему не дадут. У него оставалось секунды три-четыре реального времени – и восемь снарядов в магазине…
Он дал максимальное ускорение – сорок пять g, – целя кораблем в центр овального силуэта. Крейсер начал боковое скольжение, уходя из-под атаки, а «Волки» попытались закрыть собой, как щитами, дорогу к нему – но Санька обманул их маневром и проскочил буквально в щель, причем вслепую, потому что лазеры били в упор непрерывно, и триполяр почти не успевал обрести прозрачность. А потом оказалось, что заслон уже позади, что «Арамису» бьют в корму и вот-вот разнесут двигатель, что торпеды настигают…
Но все это будет не сейчас. Через секунду. Или даже через две.
А сейчас…
Крейсер был огромен. Он был даже больше, чем показалось сначала. Санька засек по крайней мере двенадцать огневых точек на куполе. Его нащупывали малой мощностью, чтобы потом синхронно встретить полной. Тогда кораблик просто испарится. Но Санька маневрировал резко и непредсказуемо, не позволяя стрелкам как следует прицелиться. Наверное, поэтому на крейсере медлили с пуском торпед….
Потом Санька начал стрелять сам.
Не по огневым точкам. Не просто в купол. У него было очень много времени, и он целился в зализанные утолщения по краям диска – места расположения гравигенов.
Из семи выпущенных им снарядов шесть попали в цель. ХДП наконец проявила себя как достойное оружие.
Каждый снаряд нес в себе двадцать граммов металлического дейтерия и мюонный детонатор. Вряд ли сами по себе такие снаряды могли пробить броню крейсера, рассчитанную на удар в несколько гигаджоулей. Однако при взрыве вблизи работающего гравигена каждый раз возникало мощное гравитационное кольцо, удесятеряющее разрушающий эффект…
Когда две торпеды настигли «Арамиса» и взорвались за кормой, крейсер был уже обречен.
Санька понял, что в него попали, – а чужой корабль стал медленно запрокидываться вверх и уменьшаться, теряя четкость очертаний. Потом появились «Волки» – где-то совсем далеко. Потом стало темно.
Подбитый двигатель «Арамиса» отстрелился сам, и кораблик, потерявший три четверти массы, чиркнул по верхнему слою атмосферы и унесся точно в направлении Луны, имея остаточную скорость тридцать
