— Ты глянь, — только и сказал Витомысл.
Вертодуб глянул да так и ахнул:
— Вот она какая ягода-то…
Корзина до самого верха была набита зубами. Были тут и острые волчьи клыки, и заячьи резцы, мелкие зубки, явно принадлежащие каменному петуху, который, как известно, живет только на холмах близ Медного царства. Лисьи, барсучьи, огромные лошадиные, даже была парочка человеческих клыков. Все зубы были как на подбор — белые, крепкие, без единой трещинки и царапинки, видно было, что собирали их очень тщательно.
— И что это такое? — спросил Витомысл, когда немного пришел в себя от удивления. — Зачем?
— Вот и мне интересно, — почесал исцарапанную шею Андрей, — на кой эдакие ягодки старому бобылю сдались?
— Может, знахарь какой? — предположил Витомысл, — Только я ни разу не слыхал, чтобы лесавки с лекарями да целителями имели дело.
— Да, загадка… — прищелкнул языком стрелок. — А знаете что, братцы? Давайте-ка закроем корзинку, ну ее к лешему. Сказали отнести — вот и отнесем, а зачем, для чего — это уж не наша задача. Пущай этот дед Троегор сам разбирается.
— Хорошо, — кивнул Витомысл, — только сразу говорю — я это добро больше не потащу. Есть желающие?
— Давай сюда, — усмехнулся Вертодуб, — эвон ты какой, оказывается, неженный!
Витомысл покраснел и, завязав корзину платком, молча подал ее Вертодубу. Пошли дальше.
Как ни странно, но полей, обещанных лесавками, все не было и не было, а судя по тому, что тянулась степь до самого горизонта, их не было и в помине. Давно уже высохла промокшая под дождем одежда, кот гонялся за бабочками и обкусывал какие-то травинки. Солнце припекало все жарче и жарче, разговаривать было лень, и путники молча шагали и шагали через бесконечную степь.
— Эх, — неожиданно громко воскликнул Вертодуб, — да когда мы уже придем куда-нибудь!
— Когда-нибудь придем, — пожал плечами стрелок.
— Это да, — вздохнул Вертодуб и снова замолчал.
Молодцы шли версту за верстой, солнце неспешно двигалось к западу. Обещанных полей так и не встретилось, а между тем день уже клонился к вечеру.
— Может, мы с пути сбились? — тревожно предположил Андрей.
Витомысл с досадой на него посмотрел:
— Не надо нам такого, и думать не смей. Надеяться надо всегда на лучшее.
— Ладно, — вздохнул стрелок и вдруг увидел впереди что-то черное. — Смотрите-ка! А это что такое?
Путники присмотрелись, но ничего не разглядели, так как расстояние было слишком велико. Но, пройдя еще с полверсты, стало ясно, что Андрей первым приметил небольшой домик, окруженный забором.
— Наконец-то, — заулыбался стрелок во весь рот, — а то я уже вовсе отчаялся!
И не успело еще толком стемнеть, как добры молодцы уже стояли на крыльце затерянного в степи домишки и стучали в дверь.
— Это кто там? — удивились за дверью. — Кто пожаловал?
— Тебе лесавки велели привет передать, — сказал Витомысл, — дед Троегор, так ведь?
Дверь поспешно отворилась, и на пороге показался здоровенный мужичина с окладистой белой бородой. Был он далеко не молод, но все еще крепок и плечист, длинные волосы стягивал кожаный шнурок, а выцветшие голубые глаза блестели юношеским задором.
— Троегор и есть, — пробасил дед, — он самый! А вы кто такие?
Молодцы назвались, смолчал только Баян, решивший после истории с костями прикидываться обычным котом.
— А это тебе лесавки гостинец послали, — протянул Вертодуб корзину.
— Вот за это спасибо! — обрадовался Троегор. — Да что ж вы на пороге-то стоите? Заходите в дом!
Изба у деда Троегора была крохотная, топилась по-черному, но зато была чисто выметена и опрятна. Большой кудлатый пес, спавший под столом, не обратил никакого внимания на вошедших, но, несмотря на это, Баян переполошился и шерсть у него на спине встала дыбом.
— Не боись, не тронет, — Троегор улыбнулся и похлопал кота по голове, — собачка у меня смирная! А что, дружочки, — обратился Троегор уже ко всем, — а не закусить ли нам? Разносолов да заедок заморских я, правда, не обещаю, но сыты будете.
— Спасибо, — поблагодарили молодцы хором и уселись на единственную имеющуюся в избе лавку. После целого дня пути отчаянно ныли ноги и ломило спину, очень хотелось есть, но больше всего каждый мечтал сейчас о том, чтобы лечь и уснуть.
Ужин поспел быстро, и в самом деле, был он довольно скромный — тыквенная каша и кусок брынзы, вымоченной в воде. Но всего было вдоволь, так, что наелся даже кот, которому Троегор поставил миску под столом.
— А куда же вы, дружки, путь держите? — полюбопытствовал дед, увидев, что его гости вот-вот заснут. — Али завтра поведаете, нынче уж почивать ляжете?
— Нет, завтра мы, Троегор, встанем раньше, чем красный всадник пробудится, потому как путь предстоит неблизкий, — сказал стрелок. — А идем мы к самому змеиному логовищу.
— Вот ведь как! — недоверчиво покачал головой Троегор. — А зачем?
Андрей рассказал, чувствуя, что от усталости у него уже глаза закрываются сами собой, язык заплетается и речь получается несвязной. Но, несмотря на это, дед все понял и пообещан завтра ранешенько разбудить.
— А нынче уж спать ложитесь, — подытожил он, — только еще бы понять, где вас всех троих уложить… Вот что: ты, большой самый, — он указал на Вертодуба, — ложись на мою кровать, ты, рыжий, — обратился он к стрелку, — иди в сени, там мешки навалены, устроишься как-нибудь. Ну и ты, запамятовал, как звать-то, тебя я уж в сарай пристрою, там на сене как царь спать будешь. А уж я, с вашего позволения, полезу на печь.
С этими словами дед Троегор по-молодецки ухнул и мигом забрался на высокую печь, обмазанную глиной. Там он пару раз поворочался, покряхтел и быстро уснул.
— А мне куда лечь? — шепотом спросил Баян у стрелка. — Про меня он ничего не сказал!
— Ну со мной можешь лечь, — после небольшого раздумья сказал тот, — места тебе, надеюсь, хватит.
Кот, радостно заурчав, первым бросился в сени и, запрыгнув на большой мешок с соломой, свернулся калачиком. Витомысл ушел в сарай, Вертодуб уже храпел в хозяйской постели. Через несколько Минут уснули все.
Ночь прошла как один миг, казалось, не успели еще закрыть глаза, как уже раздался густой бас Троегора:
— Вставайте, дружки, путь не близкий!
Стрелок поднялся первым, растолкал кота и, поздоровавшись с хозяином, пошел в сарай будить Витомысла. Это оказалось задачей не из легких, потому что Витомысл умудрился закопаться в сено практически целиком, вставать не желал и что-то сдавленно мычал.
— Дай-ка! — попросил кот и, когда стрелок ему разрешил, прыгнул в солому с головой. Судя по раздавшемуся воплю Витомысла, кот приземлился куда-то на очень чувствительное место.
— Вот же проклятая зверюга, — пожаловался Витомысл стрелку, когда наконец сумел выбраться из соломы, — весь живот исполосовал, ирод!
— Зато тебя разбудил, — усмехнулся Андрей.
Витомысл на такую черствость обиделся, но вместе со всеми пошел к колодцу умываться.
На завтрак Троегор предложил молодцам по ломтю хлеба с молоком, коту плеснул в миску сливок и покрошил туда же булку. От такой невиданной щедрости Баян обомлел, с любовью взглянул на хозяина и начал быстро лакать.
