Но вот по площади прокатилась волна восторга:
— Царь Огонь! Царь Огонь! — ревели тысячи голосов, — Царица Маланьица!
И в самом деле, на высоком дворцовом крыльце показался сам полынный царь, держащий под руку Маланьицу, бледную как снег.
— Воины мои славные! — Голос у царя оказался удивительно звучным. — Нынче под пятою нашей Золотое царство, во темнице глубокой сидит мятежный царь Кусман, но души наши неспокойны! Владыка Еремир, царь острова Ладень, дерзко бросил нам вызов, и мы не можем его не принять! В бой зову я вас, дети царства Полынного, в последний бой во имя нашего величия! Во славу!
Последние слова царь произнес особенно громко, и вся армия подхватила:
— Во славу! Во славу!
— Пойдете ли вы за мной в самый жар и пекло? В холод и стужу? — вопрошал царь Огонь. — Во мглу и ночь?
— Да! — кричали воины, беснуясь и бряцая оружием, — Да здравствует царь Огонь!
— Да будет так, — сказал царь со странной улыбкой и очертил рукой круг перед собой, — Да будет так!
Тут воцарилась полная тишина, казалось, что воины перестали даже дышать. Снова над площадью раздался зычный голос царя Огня, но стрелок не разобрал ни слова. Через мгновение кругом потемнело, как ночью, небо будто стало ближе, и каждая звезда казалась величиною с кулак. Поднялся резкий ветер, да такой, что удержаться на ногах не было никакой возможности. Андрей уцепился за невесть откуда взявшуюся колонну, крепко прижал к себе кота и закрыл глаза. Земля ушла из-под ног, тело потеряло вес, и стрелок почувствовал, что куда-то падает. На короткий мир сознание покинуло Андрея, мир вокруг затмила мгла. А когда стрелок очнулся, он почувствовал, что лежит на холодном снегу.
Андрей вскочил на ноги, огляделся по сторонам. Полынные воины, изумленные не меньше чем он, тоже потихоньку вставали, зябко ежились, трогали с удивлением снег, — многие видели его впервые.
— Чего стоишь? — пробурчал кот, про которого стрелок совсем позабыл. — Бежать надобно!
— А! — спохватился Андрей, отряхнул колени и шустро помчался по сугробам в сторону виднеющегося вдали Северного моря.
Вдогонку ему раздался вопль:
— Куда?! Дезертир! Бегун!
Но стрелок не обратил на выкрик ни малейшего внимания, только побежал быстрее. Догонять его никто не стал, видимо, не до того было. Кот выл что-то тягомотное, вцепившись в плечо Андрею всеми четырьмя лапами, а стрелок испытывал при этом отчаянное желание сбросить проклятого кота.
Андрей уже начал задыхаться, думая только о том, как бы не упасть прямо здесь, но тут его подхватила за шкирку сильная рука и забросила на могучего коня. Стрелок тут же узнал Светомира и закричал:
— Яга! Ну до чего же я рад тебя видеть!
— Рад он! — возмутилась чародейка. — А обо мне кто подумает? Только мне и делов, что тебя спасать!
— Я о тебе думал, — потупился Андрей и тут же возмущенно молвил: — А от чего это ты, интересно, меня спасаешь? Я и сам бы не пропал!
— Поговори мне еще! — пригрозила Яга, но больше ничего не успела сказать, потому что быстроногий Светомир уже остановился у самой кромки воды.
На обледеневших камнях сидели, поджав под себя ноги, Вертодуб, Витомысл и порядком замерзший Славята. Неподалеку лежал свернувшийся клубком змей, у которого уже осталось всего три головы.
— Вова! — отчаянно заорал кот и бросился к товарищу, — Друг бесценный! Что они сделали с тобой, эти варвары?!
Андрей усмехнулся, поглядел немного на неразлучную парочку и обернулся к соратникам. Те только того и ждали.
— Ну рассказывай! — приказал Вертодуб, и стрелок начал рассказывать.
Все поведал, ничего не утаил от товарищей Андрей: и про дела, творящиеся в Золотом царстве, и про пленного царя Кусмана, и про царицу Маланьицу. Не забыл доложить и о подслушанном разговоре промеж царем и его несчастной супругой. Тут уж Яга взбеленилась:
— Ишь ты какой прыткий! Еще, поди, молоко на губах не обсохло, а вишь, что делает! Колдуном могучим себя возомнил! Чтобы какой-то там царь меня во страх вогнал? Не бывать такому!
— Не бывать, — устало кивнул Вертодуб, — только сомнительно мне как-то. Я вот прикинул да поразмыслил: ведь армии-то по силе, почитай, вровень идут! Нет ли у тебя кого на примете, кто бы тоже за нас под копье встал?
Яга покачала головой:
— Нет, сударик, чего нет, того нет. Вот разве что…
Она замолчала. Вертодуб мигом насторожился и спросил:
— Так что, что?
— А, — махнула Яга рукой, — об этом и говорить не след…
— Так все-таки?
— Снежеть, — вздохнула чародейка, — город-крепость Снежеть, что же еще! Хоть и не велика держава, войско и вовсе мало, да только воины все как на подбор, статные да ладные, а выучка такая, что и не передать. Молодцы один к одному, что и говорить! В бою все заедино действуют, целым роем на врага бросаются!
— Это да, хоть мельком, а видали, — подтвердил Витомысл. — Их бы нам на подмогу!
— И думать забудь, — отрезала Яга. — Пробовала я с князем их Хирлосом-многоборцем уговориться, да он и слушать меня не стал. Не наша, говорит, война, да и только. Вот и толкуй с ним!
— Да уж, — покачал головой Вертодуб, — несознательные они ребята!
— Несознательные, — согласилась чародейка, — вот и не будем о них. Только на себя надеяться надобно! Кстати о тебе. Ты в каком это виде заявился, ирод окаянный?
— А что, — перепугался стрелок и вспомнил: — А, наряд-то… Пришлось надеть одежды вражеские, иначе как бы я сюда добрался?
Яга хмыкнула и покачала головой:
— Ну и что с тобой делать прикажешь? Не в таком же виде в бой пускать, не ровен час, тебя: свои же и зарубят! Вот еще…
Она нахмурилась, пробормотала что-то про себя и щелкнула пальцами. Андрею вдруг стало нестерпимо жарко, будто штаны да кафтан на нем загорелись огнем. Стрелок, вскочил, собираясь рухнуть в снег, да так и кататься, стараясь сбить пламя, но жар тут же исчез. Андрей с изумлением оглядел самое себя и увидел, что на нем оказалась прежняя его одежа. Кафтан только был зеленее, золотые пуговицы сверкали, а на козыре каким-то неведомым образом снова оказался весь оборванный жемчуг.
— Вот это да! — восхитился стрелок. — А что ты еще можешь?
— По голове тебе настучать, — проворчала Яга, — что же еще!
— Ладно, ладно, — примирительным голосом сказал Андрей, — расскажи лучше, что вы тут без меня делали и как змея нашего на лапы подняли!
— И на крылья поставили, — с улыбкой добавил Славята. — Это ж ни в сказке сказать ни…
— Цыц! — строго оборвала его Яга. — Не лезь в пекло поперед батьки! А было это так…
Со змеем возни было немного; главное, стрелы вынуть и раны перевязать, ну да с этим и один Славята справился. А как поспела Яга — только мертвые головы сняла, кровь остановила и напоила горемычного летуна чудодейственным снадобьем, да таким, что он сразу и очухался. Погоревал, конечно, по головам потерянным, да тоже недолго, скорее, для порядку только. Потом усадил Славяту себе на спину да своим ходом до северных берегов добрался. Тут уж Славята чегой-то взбрыкнул, заявил, что без него-де Андрей-стрелок не справится, хотел было броситься неведомо куда товарищу на подмогу, да Яга не позволила. Потом, как водится, сели с богатырями судить да рядить, что же делать, как избавиться от эдакой беды-напасти. Ничего, конечно, не удумали, стали армию царя Еремира поджидать. Тут, как на грех, змей проголодался и такой вой поднял, что море едва не вспучилось. Хорошо, Яга вовремя его утешила жареными перепелами, а то, поди, и воевать было бы не с кем, голодный змей — это, поди, не
