Холли Лайл
Сквозь туман
— Мама, он нас видит? Он скучает по нам?
Сара, подтыкавшая одеяло, сумела сдержать нахлынувшие эмоции и не всхлипнуть.
— Да, Джим, — прошептала она. — Он всегда будет с нами. Я оставлю свет включенным.
Она приглушила свет ночников на обеих тумбочках, погасила люстру и вышла в коридор. Её шею будто по-прежнему обнимали детские руки. Потеря её огромна — когда-то ей казалось, что столько не вынести. Но мальчики всё ещё с ней.
Мать ждала у лестницы:
— Они не готовы. Ты ещё не готова. Бери детей и поедем обратно к нам. Хотя бы на несколько дней.
Сара обняла её:
— Мама, мы никогда не будем готовы. Но теперь это — наша жизнь. И нам пора начинать привыкать к ней.
Мать кивнула:
— Не знаю, как тебе удаётся прожить день. И помни, если мы с папой тебе понадобимся, мы всегда рядом. Мы… так гордимся тобой.
Сара стояла в дверях и смотрела, как ее мать прошла по дорожке, села в машину и, сдав назад, выехала на улицу. Вскоре красные огоньки габаритов погасли вдали в конце квартала. Передернув плечами, Сара вернулась в дом и заперла за собой.
Пахло цветами. Большая их часть осталась под деревом, но композиции и горшки директор похоронного бюро и его команда занесли внутрь.
Она никогда не видела столько цветов. Сэма все любили, все знали. Он был душой городка, тем, кто добивался успеха во всём и разделял этот успех со всеми. И с ней тоже.
Сэма любили все.
Снова и снова она слушала это от друзей и соседей: когда они забивали её холодильник едой, когда обнимали её и плакали; когда стояли на кухне после похорон и рассказывали о Сэме, о том, каким чудесным он был.
Те несколько часов, что дом был полон, пока вокруг были люди, она думала: «Я справлюсь».
Сейчас же в опустевших комнатах звенела пустота. Сэма, которого она любила с восьмого класса школы, больше нет; и это — её новая жизнь. Ей хотелось заглянуть к сыновьям. Подержаться за них. Но Джиму уже двенадцать, он почти с Сэма ростом. Майку десять, и он уже выше неё. Мальчики растут, и скоро совсем вырастут. У неё осталось лишь несколько лет, а потом они заживут своими жизнями. У неё есть друзья, есть родные. Но нет Сэма.
Как бы ей хотелось, чтобы это она вела машину в тот момент, когда пьяный водитель выехал на встречную полосу. Там могла быть она. Она собиралась за детьми в школу, когда в последнюю минуту Сэм сказал, что ему надо куда-то по делам, и он заберёт их по пути. До школы он не доехал.
Она отважилась войти в гостиную, переполненную цветами и горшками. Задержала дыхание, чтобы не чувствовать сладкого запаха, и взяла с каминной полки урну с прахом Сэма.
Теперь, в наступившей темноте, когда друзья и родные разъехались, а мальчики заснули, она осталась совсем, по-настоящему одна. Однако прежде чем позволить себе снова и снова прокручивать в голове бессчетные причины, почему в той машине могла быть она — должна была быть она! — нужно было выполнить обещание.
С урной в руках Сара вышла через заднюю дверь, защелкнула замок. Слабый лунный свет, с трудом проникая сквозь ветви деревьев, пятнами ложился ей на руки, пока она шла по дорожке.
Перейдя разделяющий двор надвое ручей по деревянному мостику, выстроенному Сэмом, она шагнула на их островок. Крошечный островок посередине небольшого ручья и был причиной, по которой они купили именно этот участок земли и в конце концов построили здесь свой дом. Северный конец островка был покрыт похоронными венками.
На островке росло дерево, под кроной которого они впервые встретились — на пикнике по случаю окончания восьмого класса. Великолепный огромный, раскидистый дуб — ему, должно быть, не меньше двухсот лет. Они оба взобрались на него, не зная, что то же самое делает другой — и встретились наверху.
Они с первого взгляда поняли, что им суждено быть вместе. Окончив колледж, они обручились, купили эту землю и спроектировали свой будущий дом. Поженившись, поселились в крохотной квартирке, и Сэм продолжил учиться на архитектора. Жили тогда они на заработок Сары — она устроилась чертёжником в местную фирму.
Домик в ветвях дуба Сэм спланировал и построил специально для неё, как запоздалый подарок на свадьбу («потому что тебе же всегда хотелось такой»). Его первый самостоятельный архитектурный проект, напоминавший каюты яхт — небольшой, но изысканный. По вечерам и выходным дням Сэму помогали друзья, но все плотницкие работы он выполнил сам. Домик получился — произведение искусства.
Они провели в нём вместе бесчисленное множество летних ночей, под покачивание ветвей и шорох листьев. В нём они играли, спорили, занимались любовью. В нём зачали и Майка, и Джима, и нерождённое дитя.
Если бы ей пришлось выбирать, где жить — в построенном ими вместе позже большом доме или здесь — она бы выбрала домик на дереве. Они пообещали друг другу, что, когда один из них умрёт, другой положит прах под деревом. Тогда они думали, что выполнять обещание придётся лет через сорок.
Поставив урну на землю, Сара прислонилась к грубой коре. Она плакала, когда опознала Сэма в морге, плакала, разговаривая с директором похоронного бюро, и плакала каждую ночь, прежде чем заснуть. Ей казалось, она уже выплакала все слёзы.
Но к дереву она не подходила. До этого момента.
Она вновь остро осознала, чем он был для неё с восьмого класса. Колени подогнулись, и она упала. Внезапно смерть Сэма и её утрата стали ужасно реальными. Рыдая, она обхватила себя руками. Он ушёл туда, где его не достать, не найти, не обнять, а ей осталась лишь зола.
— Сэм, — прошептала она, — о, Сэм, ты так нужен мне!
— Сара, — услышала она голос Сэма, словно с другой стороны дуба, — как ты могла покинуть меня?
Сара замерла. Она и не заметила, как всё затянуло туманом. Поднявшись — ноги ее плохо держали — она взяла в руки урну с прахом. Не послышалось ли ей? Возможно, она выдает своё желание услышать голос Сэма за действительность? Или ей просто чудится? Или там действительно кто-то есть?
Крепче сжав урну, она порадовалась, что крышка у неё завинчивается. Если там и вправду кто-то есть, не хотелось бы рассыпать прах, ударив наглеца.
В подсвеченном луной тумане она могла различить контуры фигуры, стоящей на коленях под деревом. Знакомые контуры. Она беззвучно подкралась поближе. Точнее, думала, что беззвучно.
— Кто здесь?
Голос Сэма. Он не мог быть Сэмом, но, боже, она считала, что узнает голос любимого изо всех голосов мира. Может, она просто слышала то, что хотела услышать?
— Кто вы? — дрожащим голосом спросила она.
Мужчина застыл. Как олень в свете фар, подумалось Саре.
— Вы… вы говорите, как Сара.
— Потому что я и есть Сара, — ответила она, — а вы вторглись в чужие владения. Уходите. Сейчас же.
