Виктория Князева
Медное царство
– Спишь, что ли?
Иван с трудом оторвался от монитора:
– Кто, я? Нет.
– Так что купить? – не унималась Ася.
– Чего-нибудь, – неопределенно промычал он и снова уткнулся в экран.
– Ясно, – Ася кивнула и застегнула молнию на пальто, – значит, как всегда.
– Угу.
Нет, что-что, а вот думать, чего же он хочет на обед, Ване никак не хотелось. Он и есть-то особо не хотел, но Аська она такая, умеет, что называется, достать. В офисе ее любили и за глаза почему-то называли Чебурашкой. Наверное, за чрезмерно большие уши. Впрочем, называли ласково: «наша Чебурашка».
Рабочий день продолжился и с уходом Аськи. Кто-то активно продавал никому не нужные запчасти, кто- то пил кофе и жаловался на жизнь. Девушки обсуждали прелести новой пассии директора. Как обычно, сошлись во мнении, что она «ничего себе», а он бабник и подонок. Пожалели его жену. Кто-то высказался, что она «сама виновата, не сумела удержать».
Все как всегда. А Иван вот уже минут сорок пялился на разложенный пасьянс и думал, думал, думал. Мысли его давно витали далеко за пределами офиса. В своих грезах Ваня гулял. Гулял по осенней Москве.
Осень, пожалуй, самое московское время года. Легкий дождь и шуршащая под ногами листва, ветер. Время словно замедляется, даже машин становится поменьше. А пешеходы идут, сами не зная куда. Право слово, останови кого-нибудь – вот хотя бы того парня в джинсовой куртке – и спроси его: «Куда ты спешишь?» Ответит: «Пустите, мне некогда».
Или промолчит. Это в лучшем случае. А в худшем просто развернется и даст в морду.
А вон она… Со Светой он так и познакомился. Была осень, был дождь.
– Куда вы спешите?
– Не знаю, – честно ответила она, – а вы?
Он не спешил. И они стали не спешить вместе.
А потом с каждым днем становится все холоднее. Листья все облетят, и вдоль дорог будут торчать черные палки вместо деревьев. Выпадет первый снег, потом растает и превратится в противную грязь. На площадях будут выситься стальные остовы, которым в середине ноября надлежит стать новогодними елками. Рекламные щиты запестрят поздравлениями: «С Новым годом, с новым счастьем!» И хоть кто бы сказал, чем этот Новый год будет отличаться от предыдущих…
Этот год, собственно, не был исключением. Он провел его с ней, и это был прекрасный год. Были признания и горячие клятвы, были глаза, полные счастья, но… Иван дышал тем же воздухом, жил в той же Москве, ел ту же еду и занимался той же любовью, что и прежде. Порой менялись предпочтения, но суть оставалась неизменной.
И вот снова осень. Тихая, светлая, немного грустная. Снова листья. Снова дождь. Снова Новый год – звучит нелепо – повторение нового?
И снова Света. Все та же тихая, все та же спокойная. Красивая. Но все же…
За окном вместо дождя давно падал первый снег. Иван, погруженный в свои думы, ничего не замечал вокруг. Давно вернулась Ася, поставила перед ним какой-то салат. А он все смотрел и все думал. Чай, принесенный все той же беспокойной Аськой, остывал на столе.
И ветер – то легкий, то безудержно холодный…
Осенний ветер бросает в лицо целую пригоршню желтых листьев.
И придерживать шляпу рукой, задубевшей на пронизывающем ветру, и брести по опустевшему бульвару. Лужи, покрытые корочкой льда, редкие прохожие – застывшие, напряженные лица. Ни одной улыбки. И дождь мелкий, какой-то озлобленный. Раскрываешь зонт-трость, который ветер просто-таки вырывает из рук, выгибает спицы…
– Так ты ему будешь звонить?
– А, что? – Ваня резко поднял голову и досадливо взглянул в лицо менеджеру. Хуже нет, когда тебя вот так вот вырывают из грез. Хуже нет.
С работы он решил уйти пораньше. Еще не было и пяти, а Иван, сделав, что называется, морду кирпичом, тихой сапой ускользнул из офиса. Коллеги не удостоили его даже взглядом. Подумаешь, делов-то, Ванька к бабе новой свалил.
Почему-то в то, что Светлана вот уже год как остается его единственной женщиной, никто не верил. И это несмотря на то что Иван репутации заядлого ходока и бабника ну никак не имел. В отличие, кстати, от своего непосредственного начальника.
Просто они не видели Светлану. А посмотреть было на что. К примеру, чтобы собственными глазами убедиться в том, что даже из самой заурядной барышни толстая русская коса делает настоящую красавицу. Или в том, что ни у одной девушки на свете нет таких белых рук, тонких запястий, изящных пальцев, ясных глаз. Кто-то может не согласиться, даже посмеяться – вот еще красавица, лягушка большеротая. Но Иван считал, что нет в мире краше Светланы. А Светлана души не чаяла в своем Ванечке.
Но осень, осень… Иван брел по заснеженному тротуару, несколько раз порывался закурить, даже доставал сигареты, но все никак не мог заставить себя остановиться и найти зажигалку. Лежала она, родимая, на самом дне рюкзака, но Ваня об этом даже не подозревал. Он на ходу ощупывал карманы,
