– Вставай! Да вставай же!
Ваню грубо затрясли за плечо, а он все никак не мог проснуться. Проклятый сон все никак не кончался – какие-то темные подъезды, бесконечные лестницы, провода…
– Вставай!
Ванина голова бессильно билась о подушку. Он хотел открыть глаза, но не получалось. Хотел…
Вдруг Иван резко вскочил:
– А ты кто такой?
– Проводник, – жестко ответствовал человек рядом с Ваниной кроватью.
– Чего?!
– Проводник, – повторил тот и с укором добавил, – я ждал тебя. Думал, останусь до утра, ведь тебе понадобятся силы. Но ты съел яблоко. Зачем?
– Чего? Какое яблоко… Какой проводник? – Ваня не знал, пугаться ему или начать ругаться матом. – Какие к черту яблоки?!
– Яблоко, – строго поправил Проводник, – путеводное. Янтарное. Твое.
– Мое? Слушай, мужик… ты бы это…
– Да?
Учтивый кивок. И не подумаешь, что секунду назад Проводник не говорил, а приказывал холодным металлическим голосом. Иван хотел удивиться этому факту, но почему-то слабовольно решил, что и мужик, и яблоки, и все остальное не более чем сон. И он снова закрыл глаза.
Проводник что-то прошипел сквозь зубы, скорее всего выругался и начал стаскивать Ваню с кровати. Силушка у него, как оказалось, была непомерная.
– Вы что… как? – Иван и глазом моргнуть не успел, как оказался на ногах.
Проводник, ругаясь, стащил свой плащ и набросил на Ваню.
– Ты это… – Иван слабо отбивался, со сна еще плохо соображая, что происходит. Понял только, что куда-то надо идти, и возмущенно взбрыкнул. – Да погоди ты, дай хоть оденусь!
– Ты думаешь, она станет ждать? – невозмутимо вопросил Проводник, нимало не заботясь о том, что Ваня и понятия не имеет, кто такая «она». – Если бы я знал, что ты съешь яблоко, я бы пришел раньше. Но теперь уже ничего не поделаешь. Идем.
Иван, ругаясь, прыгал на одной ноге, разыскивая ботинок. Тот оказался почему-то под кроватью, хотя другой стоял рядом со входной дверью. Наконец Ваня был готов, и Проводник, облегченно вздыхая, чуть ли не волоком потащил его по лестнице вниз. Второй этаж, первый… Проводник, несмотря на некоторую тучность, скакал по ступенькам так, что Ваня едва за ним поспевал. На улице сильно похолодало, даже не верилось, что еще днем температура была едва ли не десять градусов. Только сейчас Иван стал более- менее ясно понимать, что он посреди ночи идет не пойми куда с человеком, которого видит первый раз в жизни. Более того, с человеком, который каким-то образом проник в его квартиру, нес какую-то околесицу и был крайне неприятен самому Ване.
– Поживее! – не унимался Проводник и сам все прибавлял и прибавлял шаг. – Нам надо успеть раньше, чем…
Чем что, Ваня так и не узнал, потому что в следующую секунду спутник подхватил его под локоть и с такой резвостью втащил в какой-то дворик, что у него перехватило дыхание. А все курение! Не зря же говорят, что спорт и сигареты несовместимы… Двор оказался сквозным. При других обстоятельствах Ваню бы это крайне удивило – еще бы, жить здесь столько лет и понятия не иметь об этом месте. Свернули на какую-то темную улицу, некоторое время шли молча, наконец Проводник произнес:
– Туда пойдешь один, – тут он почему-то едва не сорвался на крик, будто обвиняя в чем-то Ивана. – Не думай, что я пойду с тобой до самого конца! Черт бы тебя побрал, и почему мне всегда навязывают таких идиотов! К ней, – добавил он уже спокойнее, – к ней отведу тебя я. Но запомни: ты получишь пропуск и пойдешь один!
Ваня хмыкнул. Все происходящее казалось каким-то нелепым сном, глупым и чрезмерно затянутым. Хотелось поскорее проснуться, но сон все не кончался и не кончался. Проводник наконец отпустил Ванину руку и ограничился тем, что время от времени подталкивал Ивана в спину.
– Живее…
Ваня не возражал. Он уже зарекся вступать в какие-либо переговоры с этим странным типом и молча шагал, не особо задумываясь над тем, куда, собственно, они идут. Наконец Проводник сбавил шаг и чуть ли не на цыпочках подвел Ваню к небольшому двухэтажному зданию, похожему на какое-то учреждение. Тихонько открыли тяжелую дверь, вошли внутрь. Обоих тотчас обдало непередаваемыми запахами старого дома, вроде бы и затхлостью, и подвальной сыростью, и гнилью, и каким-то своим особым запахом, присущим только этому месту.
Проводник, периодически вздрагивая, что-то строго прошипел Ване, видимо, требовал от него соблюдения тишины и приличий. Иван, собственно, и не помышлял о бунте, но покорно кивнул. Тогда Проводник снова крепко взял его за руку и повел вверх по лестнице. Ковра на ней не было, зато выбивалок для ковра сколько угодно. Пару раз Ваня чуть об них не споткнулся, хватался за перила, и его пальцы оставляли черные борозды в толстом сером слое пыли.
Поднялись на второй этаж. Тут уж Проводник совсем притих, ступал тихо, то и дело косился на Ваню и делал предостерегающий жест рукой. Иван молча шел следом, уже не пытался выдернуть руку, посматривал по сторонам и ничего не понимал. Удивлялся только тому, что здание, которое снаружи казалось таким маленьким, внутри оказалось просторным, с высокими потолками и тяжелыми люстрами, спускающимися вниз на толстых цепях. На стенах висели картины, какие-то пейзажи, явно принадлежащие одному и тому же мастеру, кое-где на низких постаментах стояли статуи, то ли гипсовые, то ли из неполированного мрамора. Но долго рассматривать не пришлось, потому что Проводник затащил его в какую-то комнату. На двери Ваня успел заметить металлическую табличку, но, что на ней написано, не разглядел и решил это сделать на обратном пути.
