вдова Берни.
– Привет!
– Привет! – откликнулась Марша. – Оливия в Бостоне?
– Да. Вообще-то сейчас она пересылает мне свой снимок. По новому мобильнику с камерой.
– О! – Короткая пауза. – Ты сегодня будешь в наших краях?
Мэтт и Оливия присмотрели себе дом неподалеку от того места, где жила Марша с мальчиками. Дом находился в Ливингстоне, где выросли Мэтт и Берни.
Мэтт долго сомневался, стоит ли возвращаться в те места. Память у людей хорошая. Не важно, сколько прошло лет, он всегда будет объектом пересудов и подозрений. Правда, Мэтт давно перестал обращать внимание на такие вещи. Однако беспокоился об Оливии и их будущем ребенке. Проклятие отца может перекинуться на сына.
Но Оливия была готова рискнуть. Ей очень нравился дом в Ливингстоне.
Дело осложняло и соседство Марши. У нее – он долго думал, как это описать, – имелись свои приколы. Со дня внезапной кончины Берни едва прошел год. После этого Марша на две недели, фигурально выражаясь, «сошла с орбиты», и Мэтту пришлось переехать к ней и присматривать за ребятишками. Нет, теперь с Маршей все в порядке – так по крайней мере все утверждали, – но Мэтт решил, что оставлять ее надолго в одиночестве не стоит.
На сегодня был назначен осмотр нового дома.
– Скоро выезжаю. Как дела?
– Сможешь заскочить?
– К тебе?
– Да.
– Конечно.
– Нет, если тебе неудобно…
– Конечно, удобно!
Марша была красивой женщиной с овальным лицом, которое иногда печально вытягивалось. Она нервно поднимала глаза, словно желая убедиться, что черные тучи над головой пока не рассеялись. Это было продиктовано скорее физическим, нежели психическим ее состоянием, являлось не более чем рефлекторной реакцией.
– У тебя все в порядке? – спросил Мэтт.
– Да. У меня к тебе маленькая просьба. Э-э… ты не мог бы посидеть с ребятами пару часов? Всплыло одно дело в школе, а Кайра куда-то собирается вечером.
– Хочешь, чтобы я повел их обедать?
– Это было бы замечательно! Но только не в «Макдоналдс», ладно?
– Тогда в китайский ресторанчик.
– Отлично.
– Ладно, договорились.
– Спасибо.
На дисплее мобильника начало появляться изображение.
– До скорого, – промолвил Мэтт.
Марша попрощалась и повесила трубку.
Мэтт уставился на телефон. Щурясь, всматривался в крохотный экранчик. Размером всего в квадратный дюйм, не более. День выдался солнечный. Шторы раздвинуты. Яркий свет мешал рассмотреть изображение. Мэтт сложил ладони чашечкой, заслонил дисплей от света и развернулся спиной к окну, чтобы телефон оказался в тени. Помогло.
На экране возник мужчина.
Детали рассмотреть было трудно. На вид ему лет тридцать пять, как и Мэтту. Волосы черные, отливают синевой. Красная рубашка. Он странно двигал руками, будто махал кому-то. Он находился в комнате с белыми стенами, за спиной – окно, в окне – серое от облаков небо. На лице мужчины играла усмешка – с хитрецой и самодовольная. Мэтт смотрел на него. Их глаза встретились, и Мэтт мог поклясться: незнакомец насмехается над ним.
Он никогда не встречал этого человека прежде.
Он не понимал, зачем жена отправила ему этот снимок.
Экран потемнел. Мэтт не двигался с места. В ушах стоял шум, словно он приложил к ним морские раковины. Нет, Мэтт слышал и другие звуки – приглушенные голоса в отдалении, стрекот факса, шум движения за окном, – но все они точно просачивались через фильтр.
– Мэтт?
В кабинет вошла Роланда Гарфилд, помощница и секретарша. Тот факт, что Мэтт нанял именно ее, не вызвал восторга в юридической конторе «Картер Стерджис». Роланда была слишком «уличной», по мнению старожилов в накрахмаленных воротничках. Но он настоял. Она являлась одной из первых клиенток Мэтта, чье дело он выиграл с таким трудом и одновременно с блеском.
В тюрьме Мэтт умудрился получить степень бакалавра гуманитарных наук. А диплом юриста получил вскоре после выхода на свободу. Берни, занявший к тому времени прочные позиции в подразделении ньюаркской юридической фирмы «Картер Стерджис», решил, что сумеет убедить адвокатуру сделать исключение и допустить брата, бывшего заключенного, к работе.
Он ошибся.
Но Берни так просто не сдавался. Он уговорил партнеров взять Мэтта в качестве помощника юриста – весьма удобный и всеобъемлющий термин, основной смысл которого сводился к обозначению: «мальчик на побегушках».
Сначала партнерам из «Картер Стерджис» это не понравилось. Неудивительно. Бывший заключенный в их фирме с безупречной репутацией? Но Берни апеллировал к их гуманизму и твердил, что Мэтт очень пригодится в качестве сотрудника по связям с общественностью. Он продемонстрирует этой самой общественности, что у фирмы золотое сердце и здесь по крайней мере верят, что у каждого человека должен быть еще один шанс. Мэтт умен. Активен и общителен. Мало того, он может взять на себя большую часть консалтинговых работ над проектами pro bono,[2] что позволит остальным партнерам набивать бездонные свои карманы, не утруждаясь невыгодным ведением дел низших классов.
Он напирал на два обстоятельства. Мэтт обойдется им совсем дешево. А самому ему больше податься просто некуда. И брат Берни, тяжеловес, игрок главной лиги, уйдет, если они откажут.
Партнеры проанализировали оба обстоятельства. Вроде и добро человеку делают, и свои интересы тоже соблюдены. На подобной логике строится вся благотворительность.
Мэтт не сводил глаз с черного дисплея телефона. Сердце билось учащенно. Кто этот парень с иссиня-черными волосами?
Роланда уперла руки в бока.
– Вернись на землю, – сказала она.
– Что? – очнулся Мэтт.
– Ты в порядке?
– Я? В полном.
Роланда как-то странно взглянула на него.
Мобильник завибрировал снова. Роланда скрестила руки на груди. Мэтт покосился на нее. Намека она не поняла. Она вообще редко понимала намеки. Телефон продолжал вибрировать, затем зазвучала песенка из «Бэтмена».
– Ты не ответишь? – спросила Роланда.
Он перевел взгляд на телефон. На определителе вновь высветился номер жены.
«На-на-на, Бэтмен!»
– Сейчас, – буркнул Мэтт.
Палец коснулся зеленой кнопки, застыл на ней на мгновение, затем надавил. Экранчик ожил. Появилось изображение. Новейшие технологии развивались бешеными темпами, безусловно, но изображение на дисплее мобильника было далеко от совершенства. Мэтт никак не мог разобрать, что там
