— Кто?
— Блэкберри при тебе?
— Да.
— Материалов много. Думаю, лучше направить их электронным письмом.
— Хорошо.
— Больше не хочу ничего говорить. Любопытно посмотреть, придешь ли ты к тому же выводу, что и я.
Я подумал об этом, вспомнил наш разговор с Бедфордом.
— Не хочешь, чтобы я подгонял факты к имеющимся версиям, да?
— О чем ты?
— Не важно, Мьюз. Отправляй свое письмо.
Через четыре часа после расставания с Джеффом Бедфордом я сидел в кабинете, примыкавшем к кабинету Люси. Обычно его занимал другой профессор английского языка и литературы, но он уехал в отпуск. У Люси был ключ.
Она смотрела в окно, когда ее ассистент Лонни Бергер вошел, не постучавшись. Странное дело, но Лонни напомнил мне отца Люси, Айру. Такой же Питер Пэн, не желающий взрослеть, с клеймом маргинала. Я не против хиппи, или леваков, или как там их еще можно назвать. Они нам нужны. Я даже уверен, что нам необходимы и крайне левые, и крайне правые, и даже те (может, еще больше), с кем мы не соглашаемся и кого хотим ненавидеть. Без них жизнь стала бы скучной. Да и на ком оттачивать свои аргументы? Вдумайтесь: без правого нет левого. А центра нет без них обоих.
— Что случилось, Люси? У меня свидание с моей Страстной Официанткой… — Тут Лонни заметил меня и замолчал, не закончив фразу. — Это кто?
Люси все смотрела в окно.
— И почему мы в кабинете профессора Митника?
Я поднялся, протянул руку:
— Пол Коупленд.
Он пожал мою руку.
— Это ж надо! Вы тот парень из сочинения, так? Мистер П. Я читал об этом расследовании и…
— Да, Люси рассказывала мне о ваших любительских изысканиях. А у меня, как вам, вероятно, известно, работают первоклассные следователи-профессионалы. — Тут он отпустил мою руку. — Ничем не хотите с нами поделиться?
— Что вы имеете в виду?
— Между прочим, правда ваша: это электронное письмо отослали с одного из компьютеров в библиотеке Фроста в шесть сорок вечера. Но только не Сильвия Портер сидела за компьютером в это время.
Он попятился.
— Это были вы, Лонни.
Его губы искривились в улыбке, он покачал головой. Тянул время.
— Это чушь. Эй, подождите… — Улыбка исчезла, сменившись притворной обидой. — Люси, я не могу поверить, что…
Люси наконец-то повернулась к нему, не произнося ни слова.
Лонни указал на меня:
— Ты не веришь этому парню, правда? Он…
— Я что?
Ответа не последовало. А Люси только смотрела на Лонни. Молча. Смотрела, пока он не начал отступать под ее взглядом. Плюхнулся на стул.
— Черт! — вырвалось у него.
Мы ждали. Он сидел с поникшей головой.
— Вы не понимаете…
— Так объясните, — предложил я.
Он посмотрел на Люси:
— Ты действительно веришь этому парню?
— Гораздо больше, чем тебе.
— Я бы не верил. Ничего хорошего ждать от него не приходится, Люси.
— Спасибо за рекомендацию, — вмешался я. — А теперь скажите, почему вы послали Люси эти сочинения?
Он принялся теребить пальцами серьгу.
— Я не обязан вам ничего говорить.
— Напротив — обязаны. Я прокурор округа.
— И что?
— А то, Лонни. Я могу арестовать вас за причинение беспокойства Люси.
— Нет, не сможете. Прежде всего вы не докажете, что сочинения послал я.
— Докажу. Вы думаете, что хорошо разбираетесь в компьютерах и, возможно, ваших знаний достаточно для того, чтобы произвести впечатление на дилетанта. Но мои эксперты — настоящие профессионалы. Мы уже знаем: письма отправили вы. У нас есть доказательства.
Он обдумывал мои слова, гадая, стоит ли ему по-прежнему упираться или надо избрать новую тактику. Остановился на втором варианте.
— И что с того? Даже если я послал эти письма, какое я причинил беспокойство? С каких это пор отправление сочинения университетскому профессору стало преступлением?
Действительно, сильный аргумент.
— Я прослежу за тем, чтобы тебя уволили, — подала голос Люси.
— Может, меня уволят, а может, и нет. Если на то пошло, оправдываться придется тебе, а не мне. Это ты солгала насчет своего прошлого. Это ты изменила фамилию.
Лонни нравился наш спор. Он выпрямился, положил ногу на ногу и выглядел таким самодовольным. Мне очень хотелось врезать ему по физиономии. Люси лишь продолжала смотреть на него. Она стояла чуть сбоку, и я отошел, чтобы она могла посмотреть ему прямо в глаза.
— Я думала, мы друзья, — произнесла она.
— Так и есть.
— Тогда почему?..
Он покачал головой:
— Ты не понимаешь?
— Объясни.
Лонни вновь взялся за серьгу.
— Не при нем.
— И все-таки придется рассказать при мне, Лонни. — Я хлопнул его по плечу. — Я теперь твой лучший друг. И знаешь почему? Потому что я влиятельный и разозленный сотрудник правоохранительных органов. И я уверен: если мои следователи как следует тряхнут твое дерево, с него что-нибудь да свалится.
— Напрасный труд.
— Совсем не напрасный. Хочешь пример?
Лонни не ответил.
Я показал ему блэкберри:
— Вот здесь у меня материалы о твоих арестах. Зачитать?
От его самодовольства не осталось и следа.
— Обо всех арестах, друг мой. Даже та информация, что засекречена. Вот почему я говорю, что я влиятельный и злой коп. Одно мое слово — и тебя вышибут отсюда до воскресенья. Поэтому не темни и рассказывай, почему ты прислал эти сочинения.
Я встретился с Люси взглядом. Она едва заметно кивнула. Мы обговорили нашу тактику до появления Лонни. Если бы она осталась с ним наедине, тот попытался бы выкрутиться, заговорил бы ее, спекулируя на
