ближайших родственников.
— Ты же весь день была дома!
— Думаешь, у полицейских есть наш телефон?
— Они ведь могли… — Майрон сдался: что толку спорить? — В следующий раз, когда в радиусе пяти километров от меня произойдет убийство, обязательно позвоню.
— Хорошо! — Миссис Болитар вынула кассету, потом, положив в угол подушку, встала на голову.
— Мама!
— Да?
— Что ты делаешь?
— А сам как думаешь? Упражнение улучшает ток крови, общее состояние организма и даже внешний вид! Знаешь, кто ежедневно стоял на голове?
Спортивный агент покачал головой.
— Давид Бен-Гурион!
— Всем известно, как он выглядел! — напомнил Майрон.
— Ладно тебе, умник!
Миссис Болитар полноправно считалась незаурядной личностью. С одной стороны, вот уже двадцать лет она занималась адвокатской практикой. И это при том, что представляла второе поколение эмигрантов. Первое, то есть бабушка и дедушка Майрона, вырвались в США откуда-то из-под Минска, где жизнь очень напоминала сюжет мюзикла «Скрипач на крыше» по мотивам повести Шолом-Алейхема. В шестидесятые новоиспеченная миссис Болитар слыла крайней радикалкой, жгла бюстгальтеры и вовсю экспериментировала с галлюциногенными препаратами (поэтому и назвала сына Майроном). Она не занималась готовкой. Никогда. Понятия не имела, где в доме хранится пылесос, как пользоваться утюгом и вообще есть ли у нее утюг. В залах суда ходили легенды о ее умении подавать встречные иски и апелляции. Главные свидетели рыдали, когда их допрашивала миссис Болитар, такая яркая, ужасающе проницательная, современная.
Но когда речь заходила о сыне, все эти качества бесследно исчезали. Миссис Болитар буквально голову теряла, становясь похожей на свою мать, только гораздо эмоциональнее. Успешная американка- адвокат превращалась в гиперзаботливую еврейскую мамашу.
— Отец поехал за китайской едой. Я и на тебя заказала.
— Спасибо, что-то аппетит пропал.
— Майрон, я заказала свиные ребрышки и цыпленка в кунжуте, а еще… — она сделала эффектную паузу, — креветки под омаровым соусом!
— Мне действительно не хочется.
— Креветки под омаровым соусом! — повторила миссис Болитар.
— Мама…
— Из «Логова дракона» Фонга.
— Нет, спасибо.
— Что? Ты же обожаешь его креветки под омаровым соусом!
— Хорошо, только чуть-чуть.
Все это время миссис Болитар стояла на голове, а тут начала свистеть. Как ни в чем не бывало…
— Ну, — с деланным равнодушием начала она, — как дела у Джессики?
— Мама, не вмешивайся.
— Кто вмешивается? Я задала тебе простой вопрос.
— А я дал простой ответ: не вмешивайся.
— Ладно, только если что-то пойдет не так, не прибегай ко мне жаловаться!
Можно подумать, такое хоть раз случалось!
— Почему Джессики так долго нет? Чем она занимается в своей служебной поездке?
— Спасибо, что не вмешиваешься!
— Просто беспокоюсь, — заявила миссис Болитар. — Надеюсь, ей ничего такого в голову не придет?
— Не вмешивайся!
— Тебе что, кроме «не вмешивайся», больше сказать мне нечего? Или в попугая превратился? Где твоя девушка?
Майрон открыл рот, огромным усилием воли закрыл, а потом бросился в подвал. В свое царство! Тридцать два исполнилось, а он по-прежнему живет с родителями. Вообще-то в последние несколько месяцев в этом доме Майрон почти не бывал, почти ежедневно ночуя в Нью-Йорке у Джессики. Они даже подумывали о том, чтобы съехаться, однако решили не торопить события. Пусть все идет своим чередом. Естественно. Ну, сказать легче, чем сделать. Сердце не знает, что такое «естественность». А мама, по обыкновению, задела за живое. Джессика улетела в Европу, но куда именно? Целых две недели от нее не было никаких вестей. Майрон очень скучал, да и в голову лезло всякое.
В дверь позвонили.
— Это отец! — громко объявила миссис Болитар. — Никак снова ключи забыл! Бог свидетель, старость не радость.
Через несколько секунд дверь в подвал открылась. Сначала показалась мамина нога, затянутая в тренировочные брюки, потом все остальное. Миссис Болитар поманила сына пальцем.
— Что такое?
— К тебе девушка! — объявила она и, понизив голос, добавила: — Черная!
— О Господи! — изображая приступ, схватился за сердце Майрон. — Надеюсь, соседи не вызвали полицию!
— Слушай, умник, я не это имела в виду, что прекрасно тебе известно. В нашем районе живут и темнокожие. Уилсоны, например, очень славные люди. Поселились на Ковентри-драйв, в бывшем доме Дехтманов.
— Знаю, мама, знаю.
— Я просто описывала внешность и с таким же успехом могла сказать, что у нее светлые волосы, приятная улыбка или, скажем, заячья губа.
— Угу.
— Или что она хромая или высокая, низкорослая или толстая. Или…
— Мама, смысл я уловил. Ты спросила, как ее зовут?
Миссис Болитар покачала головой.
— Зачем совать нос в чужие дела? Вот именно!
Поднявшись по лестнице, Майрон увидел подругу Дуэйна Ванду. Почему-то он нисколько не удивился. Девушка слабо улыбнулась и помахала рукой.
— Все нормально, проходи!
Они спустились в подвал, который Болитар разделил на две части. В маленькую гостиную он почти не входил, так что комнатка блистала чистотой и производила хорошее впечатление. Зато вторая, то есть спальня, больше напоминала студенческое общежитие после вечеринки.
Ванда испуганно оглядела подвал. Совсем как днем, когда к ним в квартиру нагрянул Димонт.
— Ты здесь живешь?
— Лишь с тех пор, как шестнадцать исполнилось.
— Жить с родителями это так мило!
— Если бы вы только знали! — послышалось с первого этажа.
— Мама, закрой дверь!
Бах!
— Пожалуйста, садись!
Смущенная и очень скованная, Ванда все-таки села.
— Чувствую себя круглой дурой…
Майрон включил ободряющую улыбку в стиле Фила Донахью: «Алло, мы вас слушаем!»
— Дуэйн тебя уважает, — выдавила Ванда. — Очень.
— Взаимно.
