«Голдфингера» приватный танец стоит долларов двадцать — двадцать пять. И это действительно танец: девушка снимает бюстгальтер и на протяжении пяти минут двигается у стола под музыку. Распускать руки категорически запрещено. В «Бритой киске» блюдом дня был популярный в последнее время танец на коленях, который исполняют в самых темных закоулках бара. Танец на коленях, более известный подросткам, как «сухой трах», заключается в том, что стриптизерша совершает разнообразные эротические движения на коленях клиента, пока он, хм, не эякулирует. Если побороть моральное отвращение, у Майрона имелось несколько вопросов по технической стороне действа: что делает клиент после того, как все закончится? Идет переодеваться, дальновидно захватив с собой чистое белье?
Парни из «кадиллака» и танцовщица направлялись в сторону Майрона, и спортивный агент понял, что имел в виду Уин. Руки у белого действительно массивные, однако совершенно теряются на фоне огромного живота и обрюзгшей груди. Кое-какие из этих недостатков можно было бы спрятать под соответствующей одеждой, но водитель «кадиллака» носил обтягивающую сетчатую майку. Сетка — это же сплошные дыры, считай, и майки нет. Обильная растительность на груди активно пробивалась сквозь майку. Необыкновенно длинные волоски путались в многочисленных золотых цепях, что висели на шее. Водитель прошел мимо, и Майрону открылся прекрасный вид (вот уж спасибо!) на его спину, где волосы были еще гуще и длиннее.
Болитара даже замутило.
— Пятнадцать долларов за первые десять минут! — объявила девушка. — Больше скинуть не могу.
— Кончай валять дурака, шлюха! — ухмыльнулся Сетка. — Нас двое, значит, обслужишь двоих по цене одного.
— Ага, — поддакнул другой, — двоих по цене одного.
— Не могу, — твердила девушка. Если она и обиделась на то, как назвал ее Сетка, то виду не подала. В ее голосе звучала лишь всепоглощающая усталость, как у официантки во время ночной смены.
Сетке это не понравилось.
— Слушай, сучка, не зли меня!
— Я позову управляющего.
— Никого ты не позовешь! Даже с места не сдвинешься, шлюха, пока у меня в яйцах не полегчает.
— Ага, — кивнул чернокожий, — и у меня тоже, шлюха!
— Знаете, за оскорбления я беру дополнительно, — предупредила стриптизерша.
— Что ты сказала? — недоуменно переспросил Сетка.
— За ругательство нужно платить дополнительно.
— Что? — прогремел Сетка, похоже, разозлившись окончательно. — Глупая потаскуха! Мы живем в Соединенных Штатах, на земле свободных и родине бесстрашных. Я могу говорить все, что захочу, или ты, шлюха, про свободу слова не слышала?
«Надо же, какой поборник конституции! — подумал Майрон. — Приятно видеть, как человек защищает Первую поправку».
— Значит, так, — устало вздохнула девушка, — пять минут стоят двенадцать долларов, десять минут — двадцать плюс чаевые.
— Договоримся следующим образом, — не унимался Сетка, — будешь танцевать сразу на обоих.
— Что?
— Сядешь на меня, а взводить станешь его. Ну так как, свинья безмозглая?
— Да, — подал голос чернокожий, — свинья безмозглая!
— Слушайте, ребята, сразу на двоих мы не танцуем, — покачала головой стриптизерша. — Давайте я позову подругу, и мы как следует вас разогреем.
— Я не подойду? — выступил из темноты Майрон.
Троица будто остолбенела.
— Боже, — причмокнул губами Болитар, — оба такие красавчики, даже не знаю, которого выбрать!
Сетка смотрел на чернокожего, а чернокожий — на Сетку.
— Тебе не все равно, кем заняться? — спросил девушку Майрон.
Та лишь головой покачала.
— Тогда мой этот! — Спортивный агент ткнул в белого водителя. — Я ему понравился, вон как соски торчат!
— Эй, а он что здесь делает? — спросил чернокожий.
Сетка пронзил его многозначительным взглядом.
— Я имел в виду, как его зовут.
— Здорово ты перестроился! — похвалил Майрон. — Я почти ничего не заметил.
— Что вам угодно, мистер?
— Вообще-то я наврал.
— О чем?
— О том, как узнал, что вам нравлюсь. Дело не только в торчащих сосках, хотя они сами по себе — заметный и тошнотворно-противный намек.
— К чему ты клонишь, черт побери?
— Вы следили за мной целых два дня — вот как я догадался! В следующий раз действуйте не так открыто: цветы пришлите или симпатичную открытку без подписи…
— Идем, Джим! — позвал Сетка приятеля. — Этот парень свихнулся, идем отсюда!
— А танец на коленях? — спросила девушка.
— Нет, нам пора.
— Тогда платите, — потребовала девушка, — иначе менеджер мне задницу оторвет.
— Заткнись, шлюха, дождешься!
— Bay, какой ты крутой! — восторженно ахнул Майрон.
— Слушайте, мистер, мне с вами делить нечего. Просто убирайтесь!
— Мой танец тоже не нужен?
— Ты с ума сошел!
— Могу скидку предложить.
Ладони Сетки сжались в кулаки: ему приказали следить за Майроном, а не попадаться на глаза и тем более не затевать ссору!
— Пошли, Джим.
— Почему вы за мной следили? — допытывался Болитар.
— Не понимаю, о чем ты.
— Дело в гипнотическом взгляде моих прекрасных синих глаз, волевом подбородке или упругой попе? Кстати, вам нравятся мои брюки? Не слишком обтягивающие?
— Придурок! — прошипел Сетка и поволок приятеля прочь.
— Эй, — окликнул Майрон, — давайте так: если вы скажете, на кого работаете, я не стану жаловаться вашему боссу.
Парни даже не обернулись.
— Обещаю не жаловаться! — крикнул спортивный агент, когда любители стриптиза распахнули дверь.
Да, при желании друзей найдешь везде, этим талантом Майрон обладает в полной мере. Пришлось бежать за Джимом и Сеткой, которые спешили на запад.
Из сумрака Двадцать шестой улицы показался Уин.
— Сюда! — шепнул он.
Петляя по каким-то переулкам, они попали на Восьмую авеню раньше, чем Джим и Сетка. Охранник стоянки сидел в будке и смотрел по крошечному черно-белому телевизору популярный в конце восьмидесятых сериал «Розанна». Уин показал, где стоит «кадиллак», и, спрятавшись за припаркованным неподалеку «олдсмобилем», приятели стали ждать.
К будке охранника подошли Сетка и Джим — нервничая, то и дело оглядываясь на бар. В голосе
