– Это долгая история.
– Вам не следовало меня обманывать.
– Знаю, – кивнул Майрон. – Дело очень важное, иначе я бы так не поступил.
Гектор убрал карточку в карман рубашки.
– Меня ждут посетители.
Он развернулся и ушел. Майрон хотел что-то объяснить ему вдогонку, но понял, что это бесполезно.
Уиндзор ждал его снаружи.
– Ну?
– Коул Уайтман – бродяга по имени Норман Лавенстайн.
Локвуд подозвал такси. Водитель в тюрбане притормозил у тротуара. Они сели. Майрон сказал, куда ехать. Шофер кивнул; его тюрбан махнул по потолку машины. В колонках играл ситар, который резал уши, как лезвие ножа. Жуткая музыка. По сравнению с ней Бенни и Его Волшебный Ситар звучали как Ицхак Перлман. Правда, «Янни» все равно играли хуже.
– Коул сильно изменился, – добавил Майрон. – Он сделал пластическую операцию, отрастил волосы и перекрасил их в черный цвет.
Они остановились на перекрестке. Сбоку подлетел «понтиак-трансам», одна из тех навороченных моделей, которые всюду носятся как сумасшедшие, сотрясая землю ревущей музыкой. Такси буквально завибрировало от мощи децибел. Зажегся зеленый. Автомобиль рванул вперед.
– Я подумал о том, как маскировалась Лиз Горман, – продолжил Майрон. – Она взяла свои особые приметы и переделала их наоборот. Коул был воспитанным, чистеньким мальчиком из богатой семьи. Выверни эти качества наизнанку – и получишь грязного и неопрятного нищего.
– Нищего еврея, – поправил Уиндзор.
– Верно. Когда Димонте сообщил, что профессор Бауман водит дружбу с бездомными, в голове у меня что-то замкнуло.
Шофер в тюрбане провозгласил:
– Шоссе!
– Что?
– Какое шоссе? Генри-Хадсон или Бродвей?
– Генри-Хадсон, – ответил Уиндзор. Он посмотрел на Майрона: – Продолжай.
– По-моему, случилось вот что. Коул Уайтман заподозрил, что с Лиз Горман что-то неладно. Может, она с ним не встретилась или не позвонила в условленное время. Не важно. Проблема в том, что он не мог проверить это сам. Уайтман не дурак, иначе его уже давно бы поймали. Он знал, что, если полиция нашла ее, она устроит ему ловушку, – как и случилось на самом деле.
– Поэтому, – вставил Уиндзор, – он решил послать тебя.
Майрон кивнул.
– Уайтман болтался вокруг закусочной, надеясь что-нибудь выяснить про Салли. Услышав мой разговор с Гектором, он решил, что это хороший шанс. Наплел мне всякие небылицы насчет того, как познакомился с ней из-за телефона. Уверял, будто они любовники. Все это звучало странно, но я не стал расспрашивать. Потом Коул отвел меня на место. Как только я вошел внутрь, он спрятался и стал ждать, что произойдет дальше. Он видел, как приехали копы. Вероятно, он даже следил за тем, как выносили тело, – с безопасного расстояния, конечно. Так он убедился в том, о чем подозревал с самого начала: Лиз Горман мертва.
– Ты полагаешь, профессор Бауман с ним встречается под видом посещения бездомных?
– Да.
– Значит, теперь наша задача – найти Коула Уайтмана?
– Верно.
– Среди вонючих бродяг, в какой-нибудь Богом забытой норе?
– Вот именно.
Уиндзор поморщился:
– Проклятие!
– Можно попробовать устроить ему ловушку, – предложил Майрон. – Но боюсь, это займет много времени.
– Ловушку?
– Наверное, это он звонил мне по телефону прошлой ночью, – объяснил Болитар. – Если Лиз Горман собиралась заняться вымогательством, Уайтман наверняка в этом участвовал.
– Но почему ты? – спросил приятель. – Ведь он копал под Грега Даунинга, зачем ему шантажировать тебя?
Майрона волновал тот же вопрос.
– Не знаю, – вздохнул он. – Например, Уайтман узнал меня в закусочной. Решил, будто я близкий Грегу человек. Если ему не удалось достать Грега, то почему бы не достать меня?
У Майрона зазвонил телефон. Он нажал кнопку и буркнул «алло».
– Привет, Старки.
Это был Димонте.
– Я Хатч, – напомнил Болитар. – А ты Старки.
– Какая разница! – отрезал детектив. – Ты не хочешь притащить свою задницу в наш участок?
– У тебя что-нибудь есть?
– Да, если фотографию убийцы, выходящего из квартиры Лиз Горман, можно назвать «чем- нибудь».
Майрон чуть не выронил телефон.
– Ты серьезно?
– Ага. Знаешь, что самое забавное?
– Что?
– Это женщина.
Глава 31
– В общем, расклад такой, – произнес Димонте. Они пробирались сквозь толпу сновавших по участку копов, понятых, свидетелей и всевозможной публики. Уиндзор остался ждать снаружи. Он не любил полицейских, и они платили ему взаимностью. Локвуд предпочитал держать дистанцию. – У нас есть частичное изображение преступника на видеопленке. Проблема в том, что этого не хватает для идентификации. Я надеюсь, может, ты ее узнаешь.
– Что за пленка?
– На Бродвее между Сто первой и Сто одиннадцатой улицами с восточной стороны квартала есть оптовый склад. – Он шел на шаг впереди Болитара и двигался очень быстро. Иногда он оглядывался, проверяя, успевает ли Майрон. – Там хранят бытовую технику. Сам понимаешь, рабочие тащат все подряд, словно это записано у них в контракте. Поэтому начальство везде расставило камеры слежения. На каждом углу. – Не сбавляя шага, Димонте обернулся к Майрону и блеснул улыбкой, на сей раз без зубочистки. – Добрый старый Большой Брат. Представь, время от времени кто-то записывает преступление, вместо того чтобы снимать банду копов, избивающих прохожих.
Они вошли в маленькую комнату для допросов. Майрон покосился на зеркало. Он знал, что оно прозрачно с противоположной стороны – нехитрый секрет, известный всем, кто хоть раз смотрел кино про полицейских. Болитар сомневался, что снаружи кто-нибудь есть, но решил придержать язык. Мистер Благоразумный. Крински стоял перед телевизором с видеомагнитофоном. Второе видео за день, подумал Майрон. Сейчас в другом жанре.
– Привет, Крински! – поздоровался Майрон.
Детектив кивнул. Мистер Болтливый.
