подбородок и прическа, похожая на дредлоки. Перед ним находился не кто иной, как Рэнди Вулф.
Глава 29
Майрон засомневался, как ему лучше поступить: не мешать им беседовать или подойти прямо сейчас? Он посмотрел на часы. Вот-вот должен прозвенеть звонок. Гарри Дэвис и Рэнди Вулф войдут внутрь, и тогда день будет потерян.
Он решил действовать.
Когда Майрон оказался в десяти футах от них, его заметил Рэнди. Глаза юноши расширились: он явно узнал Майрона и отступил от Гарри Дэвиса. Тот повернулся посмотреть, в чем дело.
— Привет, ребята! — махнул рукой Майрон.
Оба замерли, будто попали в луч прожектора.
— Отец не велел с вами разговаривать, — сказал Рэнди.
— Но твой отец просто не имел возможности узнать меня поближе. На самом деле я душка. — Майрон повернулся к смутившемуся учителю. — Привет, мистер Ди.
— Хватит!
Майрон обернулся и увидел перед собой двух полицейских в форме. Один был долговязый и худой. Второй — невысокий, с темными вьющимися волосами и пышными усами. Он был похож на Джона Оутса из знаменитого музыкального дуэта «Холл энд Оутс», распавшегося в восьмидесятых.
— Что вы здесь делаете? — поинтересовался у Майрона высокий.
— Это общественная собственность, и я по ней прогуливаюсь.
— Не надо со мной умничать.
— Вы считаете, что это умничанье?
— Спрашиваю еще раз, умник: что вы здесь делаете?
— Иду на занятия, — ответил Майрон. — Скоро писать контрольную по алгебре.
Долговязый посмотрел на коротышку. Рэнди Вулф и Гарри Дэвис стояли не двигаясь. Ученики заметили, что что-то происходит, и стали собираться вокруг. Прозвенел звонок.
— Здесь нечего смотреть, — сказал долговязый. — Быстро расходитесь по классам.
— Мне надо с ними поговорить, — пояснил Майрон, показывая на Вулфа и Дэвиса.
Долговязый не обратил на эти слова никакого внимания. Рэнди Вулф и Гарри Дэвис тоже ушли. Майрон остался с полицейскими один на один.
Долговязый подошел к Майрону. Они были примерно одного роста, но Майрон на двадцать — тридцать фунтов тяжелее.
— Держись от этой школы подальше, — медленно произнес полицейский. — Не разговаривай с ними. И не задавай никаких вопросов.
Майрон обратил внимание на эти слова. Не задавать вопросов? С подозреваемыми разговаривали иначе.
— Кому не задавать вопросов?
— Никому.
— Это очень расплывчато.
— Хочешь, чтобы я говорил конкретно?
— Желательно.
— Снова умничаешь?
— Просто хочу понять.
— Хватит, умник! — не выдержал второй полицейский и вытащил дубинку. — Это поможет понять?
Полицейские заулыбались.
— Что случилось? — поинтересовался коротышка, постукивая дубинкой по ладони. — Язык проглотил?
Майрон посмотрел сначала на долговязого, потом перевел взгляд на усатого коротышку и произнес:
— Звонил Дэрик Холл. Интересовался, состоится ли турне старым составом?
Полицейские больше не улыбались.
— Руки за спину! — скомандовал долговязый.
— «Холл энд Оутс»? Их песни? «Сара улыбается»? «Она ушла»?
— Я жду!
— Это не оскорбление. Многим очень нравится Джон Оутс. Я это точно знаю.
— Повернись!
— Зачем?
— Я надену наручники. Мы забираем тебя.
— По какому обвинению?
— Оскорбление действием.
— Кого я оскорбил?
— Джейка Вулфа. Он сообщил нам, что ты вторгся на его частную собственность и совершил нападение.
Так вот в чем дело!
Его тактика разозлить полицейских сработала. Теперь он знал, чем объясняется их появление. Причина заключалась не в том, что он был подозреваемым, а в Большом Джейке Вулфе.
Конечно, в план Майрона не входило доводить дело до ареста.
Полицейский, похожий на Джона Оутса, защелкнул наручники, нарочно прищемив кожу на запястье. Майрон наблюдал за долговязым. Тот явно нервничал и беспокойно озирался. Майрон решил, что это хороший знак.
Коротышка оттащил его за наручники к серому «шевроле», который следовал за ним от дома, и толкнул на заднее сиденье, стараясь стукнуть головой о косяк, но Майрон ждал этого и успел пригнуться. На переднем сиденье лежала камера с телеобъективом, о которой предупреждал Уин.
Хм! Полицейские снимали его на пленку, следили от дома, не дали поговорить с Рэнди, надели наручники — у Большого Джейка были неплохие связи.
Долговязый остался снаружи и расхаживал возле машины. То, как развивались события, его явно смущало, и Майрон решил этим воспользоваться. Коротышка с пышными усами и темными вьющимися волосами устроился рядом с Майроном и ухмыльнулся.
— Вообще-то лично мне больше нравилась песня «Богатая девчонка», — обратился к нему Майрон. — Взять хотя бы «Тайное око» — ну в чем здесь смысл? «Тайное око следит за тобой». И что? Разве глаза существуют не для того, чтобы смотреть? Хоть тайно, хоть в открытую?
Коротышка вышел из себя быстрее, чем ожидал Майрон, и ударил его под дых. Однако Майрон был к этому готов. За эти годы он научился принимать удары, что было очевидной необходимостью при неизбежном участии в потасовках. В настоящей драке удары все равно пропускаются, каким бы опытным бойцом ты ни был. И часто исход определялся психологическим настроем. Если не знаешь, чего ожидать, то съеживаешься и трусишь, ты целиком уходишь в оборону и позволяешь страху овладеть тобой.
Если удар направлен в голову, надо постараться сделать так, чтобы он пришелся по касательной. Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы он пришелся точно в цель, особенно если эта цель — нос. Для этого часто бывает достаточно всего лишь слегка мотнуть головой, и вместо четырех костяшек цели достигнут всего две, а то и вообще одна. Разница — огромная. Кроме того, нужно расслабить тело и, отклонившись, буквально слиться с ударом в одно целое и продолжить его движение. Если удар направлен в живот, а руки скованы наручниками за спиной, нужно напрячь мышцы живота, повернуться и согнуться, чтобы дыхание не сбилось. Именно так Майрон и сделал.
Удар не причинил особой боли, но Майрон, видя нервозность долговязого, устроил спектакль, которому позавидовал бы сам Де Ниро.
