Они добрались до Брюгге как раз перед самым ланчем.
— Мы, наверное, рановато? — спросила Доминик. — Для парома?
— У нас билеты на новый суперскоростной паром, пересекает пролив за три с половиной часа — очень удобно. Это катамаран. Думаю, вам понравится.
Катамаран Доминик совсем не понравился. Более того, эта посудина выглядела, на ее взгляд, не слишком надежно. Однако, поднявшись на борт, она в полной мере оценила преимущества этого вида морского транспорта. На пароме было тепло и комфортно, а также очень просторно. Видимо, сказалось волнение последних двух недель и бессонная ночь накануне, так как Доминик забралась в кресло и тут же заснула.
С таким неназойливым спутником путешествовать одно удовольствие, подумал Сидней.
Доминик проспала до самого Харвича. Когда они входили в док, Сидней разбудил ее осторожным прикосновением.
Она ненадолго отлучилась, чтобы поправить растрепавшуюся после сна прическу и освежить макияж. Вернувшись, Доминик села в машину и продолжала спокойно молчать все то время, которое понадобилось Сиду, чтобы выехать из городка на автостраду.
К ее удивлению, они вскоре свернули с главной дороги.
— Тут недалеко очень симпатичный ресторанчик — я предлагаю поесть, — объяснил Сидней. — Когда мы доберемся до вашей гостиницы, будет уже поздно обедать.
Доминик была готова обедать хоть шесть раз в день, лишь бы побыть в его обществе лишние полчаса. Им подали жаренную в гриле лососину, и она поняла, что проголодалась.
Когда с обедом было покончено и они двинулись в Лондон, Доминик стало грустно. Еще несколько часов, думала она, и это дивное путешествие закончится.
5
Отель был старинный и очень славный. Сидней решил не подниматься в номер Доминик, а попрощаться с ней внизу у стойки портье. Она застенчиво глянула на него и быстро отвела взгляд в сторону.
— Это было замечательное путешествие, — произнесла она еле слышно. — Спасибо, что захватили меня с собой.
Сидней чувствовал, что надо сказать что-то такое, что не будет походить на те дежурные фразы, которые обычно говорят при прощании, но ему было так же неловко, как и Доминик.
— Мне пора, — сказал он в конце концов. — Удачной работы вам здесь, в Лондоне. Когда будете писать родителям, не забудьте передать привет от меня. Можете сегодня не звонить им, я сам сообщу, что вы доехали благополучно.
Портье пригласил Доминик следовать за ним вверх по старинной лестнице из резного дуба. Он привел ее в крохотную комнатку. Номер был просто, но со вкусом обставлен, на кровати лежал толстый пушистый плед. Плотные гардины предназначены были не выпускать наружу тепло в зимние морозы. В углу комнаты находилась чугунная ванна.
Узнав, не нужно ли ей чего-нибудь, портье удалился. Доминик села на кровать. Все-таки ей было очень одиноко и немножко страшно. Хорошо, что я очень устала, подумала Доминик. Можно лечь спать и сразу заснуть, ни о чем не думая.
Однако ни о чем не думать оказалось довольно трудно. Она не могла отделаться от назойливого вопроса, чем сейчас занят Сидней Харпер. Он сейчас, наверное, с Патрисией. Сидят и обсуждают, на какой день назначить свадьбу. Это будет самое громкое событие сезона в Лондоне. Патрисия наверняка пригласит всех своих многочисленных друзей и родственников. Интересно, а родственники Харпера будут? Почему-то Доминик в этом сомневалась. В разговорах с ней он почти не упоминал о своих родственниках, вообще никогда не говорил о своей частной жизни. Похоже, он не очень-то жалует свое семейство...
В последнем пункте она здорово ошибалась, ибо как раз в этот момент Сидней и Брюс нежились в мягком большом кресле у камина. Камин был частью обстановки просторной, элегантно обставленной комнаты в большом красивом особняке неподалеку от Оксфорда. Многочисленные окна особняка, выкрашенные в зеленый цвет, смотрели на лужайку. Напротив Сиднея с шитьем в руках сидела приятная пожилая леди. Миссис Харпер в том, что касалось прически и платья, была сама элегантность.
Коротко кивнув горничной, которая внесла поднос с чаем, миссис Харпер улыбнулась сыну.
— Итак, Сид, раз уж ты наконец до меня добрался, давай подробно рассказывай о своей поездке на континент. Из твоего короткого телефонного звонка я мало что поняла...
— Но у меня все телефонные разговоры короткие, ма, иначе мне не хватило бы времени поспать. Мне и сейчас надо ехать домой, готовить документы на завтра... Но вообще-то ты права: давненько я у тебя не был...
— В последний раз ты был у меня месяц назад, — перебила его мать. — Ты собирался заехать неделю назад, но Патрисия утащила тебя на какую-то вечеринку.
— Да, и до сих пор жалею, что потащился туда, вместо того чтобы побыть с тобой. Она, кстати, едет в Штаты ненадолго. Так что я буду целиком в твоем распоряжении.
— Сид, дорогой, с моей стороны нехорошо ворчать, что ты редко навещаешь меня, — я же знаю: ты занят с утра до вечера. Ладно, расскажи, как ты съездил. Ты так неожиданно собрался...
— Мне надо было привезти в Англию Доминик.
— Доминик?
— Она бельгийка, дочь директора дома-музея Джеймса Энсора в Остенде. Мы познакомились, когда я приезжал к ее отцу по поводу той банды, которая занимается похищением предметов искусства...
— За которой ты уже три года гоняешься? — уточнила миссис Харпер. — Ее отец оказался в этом замешан?
— К счастью, нет. — И Сид подробно рассказал, как случайно втянул Доминик в неприятную историю и считает себя обязанным помочь ей в карьере. — Думаю, она тебе понравилась бы.
— Хорошенькая? — осведомилась миссис Харпер.
— Я бы так не сказал, но глаза у нее чудесные, а еще у нее масса волос цвета бронзы и красивый низкий голос.
Его мать опустила глаза на вышивание.
— Похоже, умненькая девочка. Думаю, Джейн Пауэрс будет от нее в восторге.
— Честно говоря, я в этом тоже не сомневаюсь.
Миссис Харпер оторвалась от своего занятия и внимательно посмотрела на сына.
— Вот, — продолжал он, — а еще она любит гулять по пляжу, особенно когда идет дождь и дует холодный ветер.
— Ну, тогда она должна себя чувствовать в Англии, как дома, — заметила миссис Харпер, и они рассмеялись. Она помолчала, потом спросила: — Ты уже решил, что подаришь Патрисии на свадьбу?
— Пока нет, но у меня хватит времени с этим разобраться. Пат еще не определилась с датой.
Его мать что-то невнятно пробормотала себе под нос, моля Бога, чтобы Патрисия так и не смогла определиться с датой свадьбы до конца жизни.
Миссис Харпер давно смирилась с выбором сына: она не хотела мешать мальчику строить жизнь и желала ему счастья, но Патрисия не понравилась ей с самого начала. Хотя миссис Харпер отдавала себе отчет, насколько та хороша собой и, когда хочет, обаятельна, это не мешало ей изнывать от скуки во время недолгих визитов сына и ее будущей невестки. Однако в присутствии Сиднея она была очень внимательна и мила с Патрисией, чтобы не расстраивать сына. Каждый раз, видя их вместе, миссис Харпер с тоской говорила себе, что Патрисия не сможет стать опорой сыну в его работе, а прекратить его постоянные разъезды по заграницам и бесконечные уикенды на работе она не сможет, да и не захочет.
Сидней поднялся, пообещав снова заглянуть к ней так скоро, как только сможет.
