Поездку в Филадельфию можно было назвать удачной, по крайней мере процентов на девяносто. Харпер вез своему шефу неплохие новости: теперь он знал имя организатора преступлений. Он побывал в его филадельфийском доме, привез с собой его фотографию и был теперь уверен, что похищенная картина до сих пор в Лондоне и они ее без труда найдут, стоит лишь как следует последить за Фредериксоном... Единственное, чего он не обнаружил в Америке, так это самого преступника, и ему пока было неясно, где его надо искать.
Сидней решил в первую очередь повидать шефа. Рассуждал он просто: если он заедет в Скотленд- ярд, прежде чем побывает дома, папаша Ралф не будет его мучить долгими расспросами, а ограничится только самой существенной информацией. Хитрость Сиднея вполне удалась, и через двадцать минут беседы вполне довольный Ралф Прескотт велел своему специальному агенту отправляться домой отдыхать.
Эндикот, который ждал хозяина в машине, пока тот улаживал свои служебные дела, хмуро размышлял о том, стоит ли сообщать ему, что звонила мисс Барнхем и просила немедленно известить ее, как только Сидней вернется. Патрисия позвонила утром и нетерпеливо объяснила слуге, что поскольку она готовит вечеринку в честь возвращения Сида, то ей жизненно важно поговорить с ним как можно быстрее. По зрелом размышлении Эндикот решил, что ничего не будет говорить хозяину, и если тот не захочет немедленно увидеть свою будущую жену, то это не его, Эндикота, дело. Старый слуга не особенно жаловал свою будущую хозяйку.
Добравшись до дому, приняв душ и переодевшись, Сидней бегло просмотрел почту и с чувством исполненного долга уселся пить чай.
Все-таки что произошло с Доминик? Кто же ей сказал, что он работает в полиции? И что она имела в виду, когда говорила, что больше не может быть ему полезной? Ясно одно: их встреча была ей неприятна и она больше не хочет иметь с ним ничего общего. Ну и пожалуйста! Сидней вздохнул, взял телефонную трубку и набрал номер своей матери. Миссис Харпер ответила незамедлительно.
— Ну наконец-то ты вернулся, милый. Слава Богу! Ты, наверное, как всегда очень занят, но, может, выберешь пару часиков и заглянешь ко мне?
— У меня правда много дел, но обещаю, что появлюсь у тебя, как только смогу. — Сид помолчал, а потом не выдержал и добавил неожиданно для себя: — Я встретил в Хитроу Доминик, она улетала домой.
— Да, дорогой, я знаю. Она прислала мне письмо, где сообщила, что срочно возвращается в Бельгию. Я так и не поняла из ее послания, что же такого экстраординарного случилось. Ты сумел с ней поговорить?
— Буквально пару минут: она опаздывала, — уклончиво ответил Сидней. — Мам, ты случайно не говорила ей, что я работаю в полиции?
— Нет, не говорила. Ты же сам приучил меня не упоминать об этом в разговорах с другими людьми. А что случилось? — обеспокоенно спросила она.
— Да нет, это я просто так... Как ты себя чувствуешь?
Миссис Харпер прекрасно поняла, что сын не хочет говорить о Доминик. Или просто боится...
— Я себя чувствую прекрасно. Не будем тратить время на пустую болтовню, лучше приезжай и посмотри сам... До встречи, мой мальчик, — нежно сказала она и положила трубку.
Догадаться, кто рассказал Доминик, что Сидней работает в Скотленд-ярде, было нетрудно. Ай да Пат! Миссис Харпер хмуро покачала головой. Теперь понятно, почему она предложила девушке свозить ее в Бат. И зачем Патрисии это понадобилось, тоже совершенно очевидно. Теперь Доминик уверена, что Сид ее просто бездушно использовал. Миссис Харпер была женщиной умной и поэтому не стала говорить сыну о своих умозаключениях. Сидней догадывается, хотя они никогда с ним не говорили об этом прямо, что она не в восторге от своей будущей невестки. Если миссис Харпер скажет о ней что-нибудь нелицеприятное, он может решить, что она просто предубеждена, и не станет ее слушать. В конце концов, он уже большой мальчик и вполне в состоянии сам сделать нужные выводы и принять решение.
Пока миссис Харпер с тревогой думала о будущем своего единственного сына, тот в гордом одиночестве обедал. Разговор с матерью не прояснил — как он надеялся — ситуацию. При этом Сидней, как ни старался, не мог выбросить Доминик из головы. За эту неделю в Филадельфии он столь часто вспоминал ее сияющие глаза и ласковую улыбку, что вынужден был наконец признать очевидный факт — он просто- напросто влюблен. И Сидней честно собирался спросить у нее, любит ли она его хоть чуть-чуть. Если бы она ответила «да», он попросил бы Патрисию освободить его от данного ей слова...
Господи! Он совершенно забыл о Патрисии. А теперь уже не то что ехать к ней — звонить было поздно. Завтра утром он обязательно к ней заглянет: им надо наконец спокойно поговорить. Слишком давно они в последний раз разговаривали — семейные обеды, вечеринки у друзей и походы в театр не располагают к откровенному разговору.
— Мисс Барнхем дома, — сообщила вышколенная горничная, пропуская Сиднея в гостиную.
— Спасибо, Не надо обо мне докладывать, — велел он, тихо заглядывая в комнату.
Патрисия привольно расположилась на диване, весело болтая с кем-то по телефону. Не будь Сидней так занят мыслями о Доминик, он заметил бы, как мгновенно вытянулось от испуга ее лицо, когда она его увидела. Патрисия резко оборвала разговор, сказав, что к ней пришли и она позвонит позднее.
— Сид, ты вернулся! Здорово! — сказала она с несколько преувеличенным восторгом и подалась вперед, подставляя ему щеку для поцелуя.
— Вчера поздно вечером, — соврал Сидней, садясь рядом с ней. — Как ты тут без меня, Пат?
— Жалко, что мы не встретились в Филадельфии. У нас там была шикарная компания... Знаешь, кого я там встретила? Твоего однокурсника по Тринити-колледжу Мика Ксавье! — выпалила она одним духом.
— Еще бы я не помнил этого канадского пройдоху, который пытался за тобой ухлестывать, — Сидней навострил уши. — И что?
— Представляешь, я встретила его в Филадельфии — он теперь живет в Штатах...
— С удовольствием бы его повидал, — искренне признался Сидней. — Не знаешь, где он сейчас?
— Где-то на континенте... Это он только что звонил. Сказал, что приедет в Лондон буквально на днях.
— Это очень хорошая новость, — с чувством сказал Сидней и попробовал переменить тему: — Чем ты занималась в Лондоне последнюю неделю? Небось вела бурную светскую жизнь?
— Ой, было столько всего! Я дико устала. Потом эта выставка — там был весь Лондон, — не пойти было невозможно. А эти магазины — они же страшно выматывают. Да, я заезжала к твоей маме. Там еще была эта девушка из Бельгии, Доминик, она помогала твоей маме разобраться со старинными рукописями или что-то в этом роде. Бедняжка, — сказала она, помолчав. — Я так за нее рада!
Сидней удивленно нахмурился.
— Ты за нее рада? Почему?
— Ну, милый, девушке ее общественного положения, да еще такой невзрачной, трудно выйти замуж. Я считаю, ей крупно повезло.
— Я случайно встретил ее в Хитроу, она сказала, что улетает домой...
Патрисия не дала ему договорить:
— А про свадьбу, значит, ничего не сказала?
— Ни слова...
— Боится сглазить, — рассмеялась Патрисия. — Мы ведь вместе ездили в Бат, и она тогда рассказала мне, что выходит замуж.
— Ты возила ее в Бат?! Что-то не похоже на тебя, Пат...
— Я подумала, что тебе это было бы приятно. Ты ведь в некотором роде опекал бедняжку.
— Ты случайно не проболталась ей, что я работаю в Скотленд-ярде, а не только пишу книги по истории живописи?
— Милый, ну не дуйся — я нечаянно... Я помню, что об этом нельзя говорить, но... Понимаешь, она так долго и с таким упоением рассказывала о своем парне, ну о том, к которому она сейчас уехала, что мне просто стало обидно, почему я не могу тобою чуть-чуть похвастаться...
— Она решила, что я просто использовал ее в интересах следствия, — мрачно сказал Сид.
