стрелков, по которым вели огонь испанские снайперы. Использовала черный порох и артиллерия, хотя большинство иностранных армий уже несколько лет как перешли на бездымный порох.
По контрасту с прискорбной ситуацией в армии военно-морской флот представлял собой современный инструмент войны на море, и матросы знали свое дело. Война была объявлена 25 апреля 1898 года, и уже 1 мая адмирал Джордж Дьюи разгромил испанскую эскадру в гавани Манилы. Это была победа в традициях войны 1812 года. По сравнению с огнем испанцев стрельба орудий американских кораблей была смертоносной. Ни один человек из американских моряков не погиб, ни один корабль не был сколько-нибудь серьезно поврежден. Но основные силы испанцев находились на берегу, что означало неизбежность сухопутной кампании.
Разумеется, ни один человек в военном министерстве не знал ничего о Филиппинских островах, но военно-морской флот владел морями, и экспедиционные силы в составе двух полков добровольцев и шести рот регулярной армии были отправлены на кораблях для завоеваний на Востоке. Тем временем основная эскадра Испании лежала в дрейфе у островов Зеленого Мыса. 29 апреля, подняв паруса, она под командованием адмирала Паскуаля Сервера взяла курс на запад. Хотя любому мало-мальски знакомому с морскими делами человеку должно было быть ясно, что ей необходимо будет заправиться продовольствием и водой в каком-нибудь принадлежащем испанцам порту Карибского моря; слухи о целях испанцев и возможных намерениях вызвали едва ли не панику на всем Восточном побережье США. Если бы можно было удовлетворить желания гражданского руководства страны, то весь военно-морской флот США должен был быть разделен и направлен охранять различные порты на побережье, жители которых молили об их защите. Но даже то решение, которое было принято, оказалось в достаточной мере неудачным. Нервные штатские (некоторые ньюйоркцы даже вывезли свое домашнее серебро в поместья в глубине от побережья, чтобы сохранить его от испанцев) смогли оказать достаточное давление на военно-морское ведомство, чтобы заставить его держать четыре самых лучших и быстрых корабля у залива Хэмптон-Роудс в качестве «летучего отряда». Два броненосца, крейсер и целая орда старых неповоротливых кораблей сомнительной боевой ценности были направлены на юг, для слежения за эскадрой Серверы и блокады Кубы. Задача им предстояла весьма трудная, но флоту повезло.
Эскадра Сервера была замечена у Кюрасао. Поскольку прибрежным портам теперь ничего не угрожало, «летучий отрад» тоже направился на юг, и 20 мая было получено сообщение, что испанцы надежно заперты в гавани Сантьяго.
Это произошло 1 июля. Двумя днями позже Сервер вышел из гавани, и после морского боя, продолжавшегося несколько часов, все его корабли были потоплены или захвачены. Потери американцев на этот раз были значительнее – один погибший!
17 июля генерал-майор Уильям Р. Шеффер принял сдачу Сантьяго, но куда более страшный враг, чем шрапнель или пули, уже скосил половину американской армии. Испорченная еда, гнилая вода, жара, москиты – все это взяло свою дань. В боевых действиях этой войны погибло только 385 человек, но более 5000 умерли от ран и болезней. Большинство добровольцев понятия не имели о санитарии, и уровень смертности в их рядах был особенно высок. В отличие от них морская пехота, которая взяла и оккупировала Гуантанамо, была оснащена гораздо лучше, а за здоровьем морских пехотинцев внимательно следили офицеры, почти все имевшие опыт действий в тропических странах. «С момента отправки на Кубу мы не потеряли ни одного человека вследствие болезни», – докладывал один из офицеров корпуса морской пехоты. Условия в окрестностях Сантьяго, возможно, были еще более тяжелыми, но результаты санитарных мероприятий и заботы офицеров, которые знали свое дело, продемонстрировали, что условия в армии в целом были немыслимо плохими. Основными продуктами питания были сушеное мясо, свиное сало (поступавшее в армию под эвфемизмом «бекон») и консервированный «ростбиф» – тушеная говядина, провернутая через мясорубку вместе с хрящами и сухожилиями и залитая жиром, – так описывал ее рядовой Пост. Ему пришлось грузить ее во Флориде, и по старой маркировке на ящиках ему стало понятно, что первоначально тушенка предназначалась для японской армии, для использования ее (может быть, в качестве оружия?) во время войны с Китаем в 1894 году. О пресловутом «беконе» Пост писал так: «Свиное сало представляло собой именно то, что понимается под этим словом, а именно – брюхо весьма пожилой самки свиньи, в 5 или 7,5 сантиметра толщиной… С одной стороны на нем есть небольшой слой мяса; на другой стороне кожа. Но никто кроме бывалого армейского сержанта или опытного мясника не может отличить одно от другого. Это, однако, не имеет никакого значения, поскольку что одна его сторона, что другая одинаково питательны и равным образом вкусны». Кофе солдаты обычно получали в зернах, причем необжаренных. Кое-как обжарив их в котелке, зерна затем толкли камнями или прикладом винтовки. Гении из военного министерства, решившие, что порошкообразное сушеное мясо, обжаренное предварительно на прогорклом свином жире, будет лучшим питанием в тропиках, обладали скудными знаниями по диетологии.
Люди обычно могут съесть без особого вреда для себя даже самую грубую пищу, если только она не инфицирована микробами. Гнилая вода далеко не так безопасна для организма человека. Вместе с ней приходят дизентерия, тиф и холера, но умирающий от жажды человек будет пить из любого источника, даже самого грязного. Лишь строжайшая дисциплина вкупе с пониманием всех опасностей такого поведения может удержать солдат от этого самоубийства. Воду можно обеззаразить кипячением, но иссушенные тропическим солнцем люди редко когда могли дождаться окончания кипячения, а зачастую не имели под рукой ни приспособлений, ни времени. Поэтому многие пили что попадется и многие умирали.
Но в целом же это была вполне удовлетворительная маленькая война. Армия могла гордиться своими воинами, но не их командованием и не организацией снабжения, а флот стер с поверхности морей две испанские эскадры, заплатив за это несколькими пробоинами, девятью ранеными и одним убитым. Полученный при этом опыт был неоценим.
Аромат «благоуханной говядины», во всех смыслах этого слова, дошел даже до конгресса, который создал комиссию по расследованию, обнаружившую нерадивых сотрудников в военном министерстве. В результате военный министр Рассел Алджер по требованию президента Маккинли был вынужден подать в отставку. В 1900 году, уже при новом военном министре Элиху Руте, был основан военный колледж, а в 1903 году создан давно уже необходимый Генеральный штаб. С этих пор во всех будущих войнах американские солдаты должны быть столь же хорошо, или лучше, вооружены и оснащены, как и солдаты любой другой армии. Медицинская служба армии (благодаря таким людям, как майоры Уолтер Рид и Уильям Горгес) и интендантские службы должны были стать образцом эффективности. Со временем американский солдат стал самым высокооплачиваемым, лучше всех обмундированным и лучше всех накормленным солдатом в мире.
Флот тоже получил пару необходимых уроков. Он мог по праву гордиться эпическим переходом линкора «Орегон» из Сан-Франциско до Ки-Уэста, но всем было совершенно ясно, что необходим более краткий путь, чем плавание вокруг мыса Горн. Он также мог гордиться стойкостью в боях своих многочисленных новобранцев – многие из них до прихода на флот никогда не видели моря (один из таких деревенских парней как-то пожаловался своему капитану, что «этот толстяк в погребе хочет, чтобы я спал в мешке»).
Но пока журналисты оживленно обсуждали в печати сокрушительную мощь американской артиллерии, военно-морской флот осознал, что при ее работе было поднято слишком много столбов воды и далеко не так много проделано пробоин в бортах вражеских кораблей. Было подсчитано, что в сражении при Сантьяго только 1,3 процента снарядов достигли цели. Результат этот был далеко не блестящим (так, в 1899 году английский крейсер «Сцилла» во время ежегодных учений показал результат в 80 процентов попаданий своими шестидюймовыми орудиями). Побуждаемый Теодором Рузвельтом и его протеже, энтузиаст- артиллерист лейтенант Уильям С. Симе приступил к совершенствованию оборудования кораблей и методов обучения матросов, что со временем сделало военно-морской флот США предметом зависти для военных флотов других стран.
В другом полушарии Земли, на Филиппинах, аборигены между тем решили, что сменить одних хозяев на других совершенно недостаточно. Они пожелали обрести независимость (в те времена это было неприличным словом, если только вам не посчастливилось родиться белым человеком), и в скором времени колонны американских солдат пробивались сквозь тропические джунгли, распевая «Цивилизовать их с помощью Крага»[29]. Под командованием людей вроде генерала Артура Макартура[30] американцы приобщали аборигенов к цивилизации и другими способами – строительством больниц и школ, общественными работами и созданием судов
