водоемов только пустые бутылки и всякую дрянь.
И крутится планета, неся на себе столицу российскую, и развивается над зеленым куполом трехцветный флаг… трепещет на ветру, будто хочет сорваться и улететь куда-то; трепещет, сердится на людей, а иногда, насмотревшись на дела их и понегодовав, безвольно сникает, чтоб… опять взвиться и трепетать. Внушая верноподданным гордость за державу необозримую, непобедимую и, пока еще, к сожалению, не очень счастливую; за героев ее славных известных и – за героев безвестных, коих много было рождено на этой земле, и много свершили они великих подвигов, и если не всех знают люди, то всех знает Бог!
Написал это Виктор Михайлович и… заплакал. И падали слезы на пол ручьями… И расплылась по полу лужа изрядная, появились на ней маленькие кораблики под белыми парусами, заплескались рыбы, из паркета проросли водоросли, чайки с криками гортанными залетали над волнами…
А что ж вы хотите – слезы ведь соленые, как море. А вот уже и рыболовецкий сейнер появился, и… браконьеры! Черт, они-то откуда?! И круизный лайнер… А вот вынырнула, распоров поверхность воды, подводная лодка… наша лодка – на рубке орел двухглавый: одна голова смотрит направо, другая – налево. И эсминец «Стремительный» наш! Мчит, режет волны к браконьерской шхуне!.. Но что это такое? Снизу соседи стучат – к ним протекло! «Что, – кричат, – за безобразие?! Мы недавно ремонт сделали!..»
И встрепенулся Виктор Михайлович, побежал в ванную, взял тряпку и… вытер слезы с пола. А соседи все еще кричали, что к ним течет, что квартира маленькая, за электричество платить много, цены растут, погода плохая, и что если бы они, с их умом и талантом, жили бы в Америке!.. Или в просвещенной Европе!..
Но я их больше не слушал, я включил приемник и, перекрывая какую-то заграничную, долбящую песенку, запел: «Ямщик, не гони лошадей…»
