Делия выводила его из себя.
Проблем хватало и без ее заскоков. Стоун тяжело вздохнул и убрал руки с ее талии. Он знал, что Делия не притворяется и действительно верит в эту чепуху. Он вспомнил слова одного из докторов: Делия считает себя ангелом, поскольку не может справиться с горем.
— Спокойной ночи, Стоун.
— Спокойной ночи, Делия.
Он видел, как Делия вошла в дом, и подумал, что для них двоих все закончилось. Делия права: слишком поздно...
Стоун побродил по розарию, вспоминая события прошлого года. Взглянув на дом, он заметил, как в комнате Брук на втором этаже зажегся свет. В эту комнату Делия сбежала от него несколько месяцев назад. Он не хотел выгонять ее из их общей спальни, но Делия не вынесла гнетущего молчания.
Стоун никогда бы не смог обидеть свою жену намеренно, не хотел видеть ее одинокой, несчастной и потерянной. Но так тяжело любить детей, а потом расставаться с ними. Он знал, что часть его души умерла вместе с Брук.
В это мгновение Стоун понял, что больше не может рисковать своим браком и любовью Делии. Он дал себе клятву, что вернет жену и что их жизнь войдет в прежнее русло.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Стоун загружал сетку для забора в грузовик, когда услышал позади себя взрывы веселого смеха. Он повернулся и увидел Делию, марширующую на ступеньках крыльца с двумя детьми. Проходя мимо него, троица приветственно кивнула, но не остановилась.
— Эй, куда это вы собрались? — с любопытством спросил он.
Делия остановилась и показала ему корзинку с провизией:
— Конечно, на пикник!
Стоун нахмурился. Глупо следить за каждым ее шагом, но Делия недостаточно окрепла для таких походов.
— Ты только вчера вышла из больницы. Тебе нельзя долго находиться на солнце! — жестко сказал он.
— У меня есть прекрасное укрытие. — Делия дотронулась до своей широкополой соломенной шляпы. — Дует прохладный ветерок. Мы будем рвать полевые цветы и исследуем ручей.
— Я пойду с вами. Мне тоже надо передохнуть.
Стоун с болью заметил, как переглянулись Делия и Филд. Неужели он так давно не ходил со своей семьей на пикники?
Стоун отправил грузовик к Блэйду, написав в записке, что у него появились срочные дела. Он отобрал у Делии корзинку и, насвистывая, последовал за женой и детьми.
Было солнечное воскресное утро. Филд и Шеннон играли в догонялки, смеялись и болтали. Стоун вдруг понял, что давным-давно не слышал смеха своего сына. Дети подбежали к ним, и Шеннон без передыху разговаривала с Делией.
Они достигли берега ручья. Дети стянули с себя ботинки и носки и с радостным визгом бросились в воду. Стоун поставил корзинку на землю и наблюдал, как они играют и брызгаются.
— О чем ты задумался, дорогой, — улыбнулась ему Делия.
Стоун пожал плечами:
— Просто вспомнил, как в детстве я приходил сюда и скакал в ручье. Солнце было жарким, вода — холодной, а жизнь — прекрасной.
— Все это можно вернуть, стоит лишь очень захотеть.
Ее голос был нежным, но Стоуна разозлили ее слова. Он сердился на жену, но больше всего — на себя.
— Какой же ты ангел, если даешь консультации о земной жизни? — грубо сказал он.
— Я просто стараюсь...
— Помочь мне? Я это уже слышал, — перебил Стоун и посмотрел на Делию. — Мне интересно, чувствуешь ли ты тепло солнца и слышишь ли запах кедра?
— Конечно, — кивнула Делия.
— А мне казалось, что ангелы не должны чувствовать то, что чувствуют простые смертные вроде меня, — сказал он.
Настроение было отвратительное. Стоун чувствовал, что раздражается все больше. Он всю ночь думал о Делии и почти не спал. Их отношения зашли в тупик.
— Стоун, я не могу ответить на все твои вопросы. — Ее тонкие пальцы коснулись его руки. — Я уже рассказала тебе все, что знаю, — и в больнице, и вчера. Бэзил...
— Кто этот Бэзил, о котором ты постоянно говоришь? — недовольно спросил Стоун.
— Он — главный ангел и пропускает людей через ворота.
— Ты сказала — людей, а не ангелов.
Делия нахмурилась.
— Я стану настоящим ангелом, только когда пройду через ворота и получу нимб.
— Нимб?
— Да, и крылья. У меня есть талончик.
Стоуну стало не по себе — она говорила слишком серьезно и явно верила в свои слова.
— У меня испытательный срок, — продолжала Делия.
— Ангел с испытательным сроком?
Делия несколько раз энергично кивнула.
— Мне нужно выполнить свою миссию, может быть, это своего рода проверка. В общем, если я все сделаю правильно, то смогу вернуться и остаться с Брук.
Стоун подошел к ней, снял с ее головы соломенную шляпу и нежно прижал жену к себе. Ему хотелось крепко-крепко сжать ее в объятиях, приклеиться к ней, чтобы она никогда не ушла от него и забыла и думать о каком-то Бэзиле.
— Ты не веришь ни одному моему слову, — обвинила его Делия, уткнувшись носом в его щеку.
— Милая, Брук умерла. — Стоун говорил негромко, но ему хотелось кричать. — Она умерла.
— Ты думаешь, я об этом не знаю? Я ее видела.
Что же с ней происходит? Стоун еще крепче обнял ее. Доктора были правы: Делия помешалась на ангелах, потому что не может справиться с потерей Брук. Делия чувствовала себя виноватой, хоть и необоснованно.
В то утро Делия солила огурцы и не заметила, как Брук выскользнула из дома и побежала к конюшне. Оттуда девочка отправилась на конную прогулку без присмотра родителей, а Делия думала, что дочь пошла поздороваться со своей лошадью. Когда Делия поняла, что Брук не вернулась в дом, девочка уже переезжала ручей верхом на лошади. А когда они нашли ее, Брук была уже мертва.
Гладя золотистые волосы Делии, Стоун смотрел на блики солнца, игравшие на воде. Ручей весело журчал, дети резвились в ручье, смеялись и кричали, но Стоун ничего не слышал. Только он виноват в смерти Брук. Он не должен был дарить дочери такую резвую лошадь, как Файерлайт, следовало подождать, когда ей исполнится хотя бы лет двенадцать. Она была маленькой девочкой, небольшого роста и тоненькой, как тростинка. Ей было всего семь лет. Она не смогла справиться с Файерлайт.
Делия высвободилась из объятий Стоуна и посмотрела на него. В ее огромных голубых глазах стояли слезы.
— Пожалуйста, позволь мне помочь тебе, чтобы я опять могла быть с Брук.
— Что я могу для тебя сделать? — Стоун был готов достать луну с неба.
— Оставь Филда на ранчо. Не отправляй его в интернат.
— Все что угодно, но только не это. — Он говорил очень медленно, и сердце его сжалось, когда он увидел страх в ее глазах.
