часов, вынуждая жителей сидеть по домам и смотреть в стену. Однако с мая по август высота подъема солнца и наклон земной оси достигают другой крайности, порождая белые ночи, когда солнце не заходит по двадцать три часа в сутки.
И когда в Швеции сияет полуночное солнце, шведы тоже преображаются. Все вертится и сверкает, как заводная балерина в музыкальной шкатулке. Используется каждая светлая секунда, прежде чем крышка зимы захлопывается, отсекая жителей от остального мира.
Но может, в темноте легче думается, потому что последние сорок лет Гетеборг был передним краем самых блестящих исследований в области сексологии — науки о человеческой сексуальности и ее влиянии на нас морально, социально и физически. И сегодня мне предстоит встреча с одним из ведущих сексологов мира. Я приехала, чтобы встретиться с профессором Любви.
Впервые я узнала о профессоре Далефе из Интернета, где была помещена статья о конференции, посвященной Науке о Любви и Страсти, которую он проводил. В то время это вызвало только обычное любопытство. Я подумала, будет неплохо больше узнать о его теориях и идеях. Но теперь, оказавшись здесь, осознала, что мои вопросы не столько теоретические, сколько личные. Я и без того была немного расстроена тем, как оборачивается мое путешествие, и надеялась, что у него окажутся подходящие теории, которые помогут установить, имеется ли хоть какой-то шанс на успех или хотя бы возможность сохранить остатки достоинства по окончании всего предприятия. Воспоминания об откровенном пренебрежении Уиллема до сих пор больно жалили…
Мы решили встретиться у стойки портье моего отеля в деловом центре, после чего поехать в японский сад, погулять и поговорить. Сейчас уже половина двенадцатого, и я едва успела обосноваться в номере, как позвонил портье, сказать, что профессор Любви уже внизу и ждет меня. Черт, на сорок минут раньше условленного времени! А я-то надеялась наскоро принять душ и собраться с мыслями перед встречей!
Я бросила дорожную сумку на кровать. На самом верху должны лежать водонепроницаемая ветровка и свитер — я знала, что времени будет немного. Вытащив ветровку, я заметила на рукаве лужицу липкой белой жидкости и растерянно застыла. Осторожно проверила сумку. Ничего не разбилось. Нюхать странное пятно не хотелось, но предчувствия были самыми мрачными. Что это такое, черт возьми?
Я устала и боялась, что схожу с ума, но… неужели носильщик открыл мою сумку и… Нет! Не желаю даже думать ни о чем подобном. С чего вдруг?
Задержав дыхание и морщась, я осторожно вынула из сумки ветровку и отнесла в ванную, чтобы смыть жидкость, все это время болезненно ощущая, что профессор Любви уже внизу и ждет меня. Держа рукав ветровки как можно дальше от себя, я отступила и открыла кран на всю мощность. Как только вода ударила в липкую гадость, она начала пениться и подниматься шапкой. Пена? Такого я не ожидала.
Я ошеломленно уставилась на рукав, покачала головой, закрыла кран, повесила мокрую ветровку на край раковины и вернулась в спальню. Теперь в сумке было больше места, и, следовательно, легче проверить, в чем дело.
Я осторожно подняла сложенную одежду и заглянула на дно сумки.
Бутылка шампуня, которой я не досчиталась вчера, закатилась в угол. Крышечка каким-то образом отвинтилась, и из пузырька медленно сочилось белое мыло.
Я зажмурилась и в отчаянии застонала. Очевидно, развинтилась не только крышечка бутылки, но и моя тоже. Неужели тот факт, что я встречаюсь с профессором Любви, заставляет меня повсюду видеть секс? Или я сама сотворила с собой все это, предприняв подобное путешествие? Только представить, как он истолкует мою затею!
«Ах-х, Дженнифер, значит, вы считаете свою вечно путешествующую персону объектом всеобщего сексуального внимания и все же предпочли предпринять эту поездку? Возможно, вы полны желания «отдать свой багаж» под надзор незнакомых людей и пытаетесь воплотить свои фантазии в жизнь?»
Когда я, наконец, спустилась вниз, к стойке портье, профессор Любви смотрел в окно на торговый центр Нордстан. Добродушный мужчина лет пятидесяти, с внешностью Вуди Аллена, решившего податься в академики, в поношенном твидовом пиджаке и с редкими каштановыми волосами, обрамляющими худое задумчивое лицо. Мое появление казалось несколько суматошным, в полный противовес его спокойной безмятежной позе у окна. При виде его, меня охватил неконтролируемый порыв броситься на диван в вестибюле и единым духом выложить все, что случилось со мной до сих пор. Но я со стальной решимостью взяла себя в руки и, дождавшись, пока профессор Любви переместит огромную стопку бумаг из правой руки в левую, тепло улыбнулась, пожала его протянутую руку и ответила:
— Да, я добралась сюда вполне благополучно, никаких проблем. Все прошло очень спокойно. Простите, что заставила вас ждать.
Он отвез меня в японский сад, мирное убежище на самом верху крутой тропы, в городском саду, за университетом, где он работал. Когда мы устроились в деревянной беседке рядом с дорожкой, выходящей на посадки бамбука, я объяснила свою теорию и миссию профессору Любви и спросила, как распознать при встрече Родственную Душу. Как узнать, что он и есть Тот Самый? Имеются ли признаки и сигналы, которые нельзя упустить?
— Видите ли, в нас происходит физическая реакция, которую мы определяем как сексуальную… — осторожно начал он, словно впервые поняв, что мой интерес вполне обоснован. — Необходимо понять также, хотя мы все влюбляемся, очень немногие понимают, что с ними происходит, руководствуясь исключительно чувствами. Это сродни электронике — я могу послать вам е-мейл, не имея представления, как он попадает из моего компьютера в ваш.
Похоже, профессор настроился объяснить принципы любви с точки зрения действия брандмауэров, беспроводных коммуникаций и струйного принтера.
— …но она начинается в более ранних отношениях, между матерью и ребенком. Это невероятное сочетание доверия и благополучия, когда чувствуешь, что в твоем мире все прекрасно. Влюбиться и стать близким к другому человеческому существу на любом этапе вашей жизни…
О Господи, только не старая тягомотина с Эдиповым комплексом!
— Итак, когда вы влюбляетесь, — нетерпеливо перебила я, — то стремитесь возродить эти связи комфорта и благополучия?
— Да, именно возродить то, что сознательно вы не помните. Но помнит ваше тело, — кивнул он.
Я понимала, что профессор рассуждает логично, но время дорого и я не собиралась в этой поездке навещать родителей, поэтому перешла прямо к делу.
— Оставим потребности моего подсознания. Как насчет физической стороны? Каким образом я узнаю, что меня к кому-то влечет?
Очевидный вопрос с еще более очевидным ответом, но профессор Любви, похоже, не посчитал меня странной за желание это знать. Очевидно, процесс влюбленности можно разделить на три стадии — похоть, влечение и привязанность. Каждая стадия имеет определенные характеристики, сопровождаемые набором поведенческих моделей и определенными гормональными выбросами. Очевидно, это сложнее, чем мысль о том, что кому-то идет кожаная куртка.
Профессор Любви привел пример:
— Существует ряд факторов, работающих в подсознании, и один из них — запах. Чужой запах воздействует на вас, а ваш собственный несет информацию о характере ваших генов.
Сведения показались мне интригующими.
— Выходит, я зря трачу время на поцелуи, когда следовало принюхиваться? — допытывалась я.
Профессор Любви на мгновение смешался, но все же ответил:
— Нет. Потому что поцелуи — прекрасная возможность хорошенько принюхаться.
Мы рассмеялись.
— Я заинтригована и немного озабочена техникой ваших поцелуев, — пошутила я.
Забавно, но то обстоятельство, что нам пришлось заниматься романтическими изысканиями ради практических целей, показалось мне достаточно ободряющим. Словно не только я буду виновата, если все
