придется постараться, чтобы ваш сад соответствовал интерьеру вашего жилища.
– Уверен, что вам это удастся, – с улыбкой ответил Эдвард.
Они встретились взглядами, и повисло неловкое молчание.
– Вы очень хорошо выглядите сегодня, – заметил Эдвард.
Джина улыбнулась и слегка наклонила голову, как бы благодаря за комплимент. Ей казалось, что Эдвард Хартли встречается только с эффектными, светскими женщинами. В ее воображении возникла голубоглазая блондинка с очень длинными ногами. Вот такая красотка может обратить на себя его внимание.
– Что будете пить? – спросил Эдвард.
– Белое вино, если оно у вас есть.
– У меня все есть, – шутливо заметил он и пошел в кухню.
Джина встала и подошла к камину, где на полке стояли фотографии в рамках. На всех была изображена Кэролайн – от рождения по сегодняшний день.
– Меня, наверное, можно обвинить в пристрастии, когда дело касается моей дочки, – сказал Эдвард, вернувшись в гостиную. – У меня от детства осталось всего три фото – я у двери, я у качелей и я около стула.
– Это замечательно, что вы такой заботливый отец, – отозвалась Джина, принимая бокал с вином.
Интересно, какой у него рост? – подумала она. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть Эдварду в глаза. Наверняка больше двух метров, решила Джина.
– Насколько я понимаю, ваш приятель не возражал против того, чтобы вы пришли сюда сегодня вечером? – спросил он вдруг.
Джина растерялась и недоуменно переспросила:
– Приятель?
– Ну да. Я имею в виду Росса. У меня создалось впечатление, что для вас он немного больше, чем просто босс.
– О Господи, нет, конечно, – поспешно проговорила Джина, от волнения отпив из бокала изрядную порцию вина.
Она ходила с Россом в ресторан один раз – он был очень приятным человеком, но единственное, что их связывало, это любовь к ландшафтной архитектуре. Джина не пошла бы с Россом и на ужин, если бы не чувствовала себя тогда страшно одинокой. Это было сразу после того, как она порвала со своим женихом.
– Меня с Россом связывали лишь партнерские отношения, – объяснила она. – А после того, как я недавно продала ему свою долю, Росс превратился из партнера по бизнесу в моего работодателя.
– Вот как... – задумчиво проронил Эдвард, пристально вглядываясь в ее лицо. – Должно быть, нелегко переходить в подчинение к человеку, с которым недавно был на равных.
– Да... – Джина вздохнула, – это верно. Я вложила много сил и времени в создание этого дела, пока стояла у руля, а теперь приходится довольствоваться местом пассажира. Бывают ситуации, когда Росс делает что-то такое, на что я никогда не согласилась бы раньше. Но я вынуждена молчать, так как теперь хозяин он.
– Вы продали свою часть из-за вашей матери? – догадался Эдвард.
– Ну... – Джина замялась. – Отчасти.
– Сочувствую, Представляю, как тяжело было вам расставаться со своим детищем.
Теплота его тона окутала Джину приятной пеленой и вызвала в теле жар, возникший отнюдь не от светской болтовни.
– Все не так плохо, – заверила Джина. – У меня есть постоянная работа, которая к тому же мне нравится и доставляет удовольствие. В большинстве случаев, по крайней мере.
– Значит, друга у вас нет? – как бы между прочим спросил Эдвард.
– В данный момент – нет, – с легкой небрежностью ответила Джина, хотя в душе была более чем довольна вопросом.
– Рад это слышать, – сказал он, пригубив вино.
Джина вопросительно посмотрела на него, подумав: уж не приударяет ли он за мной?
– Не будет никаких неожиданностей, – добавил Эдвард с улыбкой, заметив выражение ее лица. – Мне бы очень не хотелось, чтобы на вечеринке у моего босса появился какой-то парень, набил мне физиономию и обвинил в том, что я увел у него подружку.
– Не думаю, чтобы это понравилось вашему боссу, – согласилась Джина, скрыв свое разочарование.
– Наверняка не понравилось бы, – подтвердил Эдвард, окинув ее мягким оценивающим и... волнующим взглядом. – Я считаю, что мне крупно повезло, что завтра вечером вы свободны.
– Не я, так кто-то другой. Уверена, вы без труда нашли бы мне замену.
– Возможно. Но я рад, что со мной пойдете именно вы.
Прожженный льстец! – подумала Джина. Она старалась не поддаваться его мужским чарам, будоражившим ее чувства, и не забывать, что Эдвард сказал своей матери: «Это притворство... она делает мне одолжение... за этим ничего не кроется».
– Ваша мать не слишком разочаровалась, узнав, что вы не позвонили своей бывшей подруге? – осторожно поинтересовалась она.
– Нет. Думаю, мама поняла меня в конце концов, – ответил Эдвард, отпив вина. – Я не хочу сказать, что с Джессикой что-то не в порядке. Наоборот, она очень приятная молодая женщина, но у нас с ней мало общего. Я поэтому и расстался с ней. Мы сохранили дружеские отношения, но предложить ей пойти со мной на коктейль я не мог. Это было бы непорядочно по отношению к ней и слишком неудобно для меня.
– Понимаю. И вы не хотите обратиться к своей жене с такой просьбой?
Джина не могла не задать этот вопрос. Ее интересовало, что за человек Эдвард Хартли и почему распался его брак.
– Нет. В любом случае, у Памелы сейчас кто-то есть, насколько мне известно. А вы, Джина? – поменял тему Эдвард. – Вы были замужем?
Она покачала головой.
– Нет. Была помолвлена, но из этого ничего не вышло. Накануне свадьбы я узнала, что мой жених спит с моей лучшей подругой.
Джина даже удивилась, с какой легкостью сказала это. Она вообще не говорила ни с кем на эту тему, предпочитая не вспоминать о весьма болезненном эпизоде своей жизни.
– Грустная история, конечно, но, судя по всему, вам повезло, что вы избавились от него.
– Вы правы. Но в то время мне так не казалось.
Джина задумчиво посмотрела на свой бокал. Тогда у нее было ощущение, что ее жизнь закончилась. Она по-настоящему любила Энтони.
– Когда это произошло? – спросил Эдвард.
– Около года назад.
На следующей неделе исполнится ровно год. Джина хорошо запомнила эту дату. Все уже было готово к свадьбе. Белое подвенечное платье висело в спальне, приглашения разосланы... Джина резко захлопнула дверцу своей памяти.
– Вы давно развелись? – в свою очередь поинтересовалась она.
– Тоже около года назад.
Джина ждала, что он скажет еще что-нибудь, но Эдвард молчал, а она не стала задавать вопросов.
– Вам, наверное, было тяжело остаться с грудным ребенком на руках, – посочувствовала она.
– Да, пришлось покрутиться. Вначале я даже не знал, как подступиться к Кэролайн. Подкладывал подгузник спереди и сзади. По утрам у меня уходил час, чтобы ее одеть. Она была такой крошечной, такой хрупкой... Я боялся дотронуться до нее.
Джине трудно было представить, что такой сильный мужчина мог растеряться перед грудным ребенком. Но она понимала его.