– Вы позволите проводить вас домой? Похоже, для одного вечера ваше знакомство с садами Вокс-Холла стало слишком близким.
– С удовольствием приму ваше предложение, – откровенно ответила она, действительно находя удовольствие в его обществе, тем более что новый знакомый обращался с ней так, как и подобает обращаться со знатной дамой.
– Думаю, вам следует знать, – сказала она, когда дверца кареты захлопнулась за ними и карета шагом двинулась в сторону Приви-Гарден, – у меня ужасная репутация.
Лорд Уильям улыбнулся в темноте:
– Этому я не удивляюсь, дорогая.
Внезапно забавная ситуация и то, какой оборот принимает судьба, настолько подействовали на Сару, что она разразилась смехом и спрятала залитое слезами лицо на груди кузена.
– И все, что говорят обо мне, совершенно справедливо. Вы удивлены?
– Не могу дождаться, пока не увижу этого сам, – ответил Уильям, прищуривая глаза.
Сара вела дневник с самого детства и привыкла изливать в нем свои мысли:
Сара понимала, что выражается слишком цветисто, но эти слова появились прямо из ее сердца. В романтической особе своего отдаленного кузена она чувствовала человека, предназначенного для нее самой судьбой.
Этой ночью он проводил ее до дома, откланялся и исчез, но на следующий день появился вновь.
Ни один из них никогда не испытывал ничего подобного. Для лорда Уильяма Сара казалась самой прекрасной женщиной, какую он когда-либо видел. Фигура этой двадцатитрехлетней красавицы, годом младше его самого, казалась Уильяму совершенной, лицо – божественным, вдобавок он высоко ценил ее неподражаемое искусство любви. Сразу же решив, что весь прежний опыт Сары пойдет только на пользу ему самому, Уильям забыл прошлое своей возлюбленной и сосредоточился на великолепном настоящем.
Она считала его божественным мужчиной, обладающим красотой и манерами венецианца, ибо впервые в жизни она могла без смущения любить искренне любящего ее человека.
Ненадолго расставшись на Рождество, когда Саре вместе с сэром Чарльзом пришлось посетить вместе Бартон, любовники воссоединились в январе. И хотя их встречи происходили тайно, за запертыми дверями дома на Лонг-Эйкр, языки сплетников уже начали работу.
– Я видела, что у леди Сары вновь началось… – многозначительно намекнула леди Мэри Коук Джорджу Селвину.
– Что именно?
– Вы прекрасно знаете что. Это называется сомнительным поведением. Как распутна эта женщина!
Старый лицемер тяжело вздохнул:
– В самом деле. Боюсь, на мне лежит печальная обязанность написать бедняге Карлайлу и сообщить ему о самом худшем.
– От меня можете добавить, что ему лучше всего позабыть об этой женщине. Из всех недостойных женщин, каких я когда-либо встречала, первенство принадлежит Саре Банбери.
– И это я тоже должен передать Карлайлу?
– Как вам будет угодно.
Однако когда дошло до дела, Джордж Селвин не выказал себя столь нелюбезным и в своем письме от 26 февраля 1768 года просто сообщил, что, по общему мнению, лорду Уильяму Гордону лучше было бы покинуть город.
– Но как относится ко всему этому Банбери? – поинтересовалась леди Мэри, высказывая вопрос, который занимал в то время почти все умы.
– В отношении нее он просто, как говорится, умыл руки.
– Я уверена, что при всех ужасных сплетнях о нем, Банбери – славный малый.
– Вот именно.
Так проходила полная слухов и догадок весна; муж Сары вновь предался излюбленным развлечениям на скачках, а она сама и Уильям, страстно преданные друг другу, целые дни проводили в любви и веселье. Однако из всего этого бурного времени, сезона цветов и шампанского, один день по многим едва уловимым причинам навсегда остался в памяти Сары.
Наступил не по сезону теплый март, и любовники устроили пикник на природе неподалеку от Челси. Раскинувшись в привольных позах, они потягивали шампанское из полупинтовых бокалов и смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова.
– Интересно, какое будущее нас ждет, – высказала вслух свои мысли Сара.
Уильям поднял голову:
– Если в этом будущем мы с тобой останемся вдвоем, мне больше ничего не надо.
Сара посерьезнела:
– Но, дорогой, разве такое возможно? Я замужем за сэром Чарльзом Банбери и в конце концов должна