— Поговорим о звездах.
— Как это?
— Будем читать стихи о звездах и угадывать поэта. Кто наберет больше очков, тот вправе требовать от другого исполнения любого своего желания. Эту игру я придумала сама. Согласны?
Я усмехнулся и ответил стихами:
Холодят мне душу эти выси, Нет тепла от звездного огня. Те, кого любил я, отреклися. Кем я жил — забыли про меня. Она, не задумываясь, прочла:
Предрассветное. Синее. Раннее. И летающих звезд благодать. Загадать бы какое желание, Да не знаю, чего пожелать. И, немного помолчав, добавила:
Хочу концы земли измерить, Доверясь призрачной звезде, И в счастье ближнего поверить В звенящей рожью борозде. Я отозвался:
Я хочу под гудок пастуший Умереть для себя и для всех. Колокольчики звездные в уши Насыпает вечерний снег. — Не люблю я его, — сказала Катя. — Вот это лучше:
Ваш тридцатый век обгонит стаи сердце раздиравших мелочей. Нынче недолюбленное наверстаем звездностью бесчисленных ночей… Я не заставил себя ждать:
Послушайте! Ведь если звезды зажигают, значит — это кому-нибудь нужно? Значит — это необходимо, чтобы каждый вечер над крышами загоралась хоть одна звезда?! — Совсем неплохо! — одобрила она. — А вот это не угадаете:
Небесный свод, горящий славой звездной, Таинственно глядит из глубины, И мы плывем, пылающею бездной Со всех сторон окружены… — Тютчев!
— Верно. Гм. С вами, оказывается, не так легко состязаться. А вот это ни за что не угадаете! Да и невозможно отгадать. И все же слушайте:
И голос мой был тих. Слагает вдохновенно Свой самый нежный гимн душа в вечерний час. Вдыхая чистоту той ночи незабвенной, Я для тебя у звезд просил весны нетленной, Я у твоих очей просил любви для нас… Было над чем призадуматься. Я долго шагал молча. Меня испытывали, хотели от меня невозможного. Можно было бы уступить. Но я продолжал ворошить память, и наконец ответ пришел.
— Переводные стихи. Вы начинаете лукавить. И все же я назову поэта:
Америка — страна с душой обледенелой. Нажива — цель ее во всех мирских делах, Звезда ж Италии, что ныне побледнела, Огнем поэзии пылала в небесах! Материки звездой холодной озарятся, И Филадельфия, где властвует купец, Изгонит римских муз, кем был любим Гораций И Микеланджело — ваятель и певец…
