одному из них (а это был единственный, по-моему, шанс получить качественный ответ) никто что-то не пробовал.
– А что такое инфляция? – с искренним любопытством переспрашивал Герман Греф, и на этом вопросы к нему вообще заканчивались.
Владимир Жириновский тем временем где-то рядом уже называл председателя Совета Федерации Сергея Миронова «сверхсрочником», кто-то кого-то собирался стерилизовать… Я все искал глазами коммунистов, обычно наслаждающихся этими минутами в фойе наедине с десятками телекамер и дорожащими этими минутами больше жизни.
Нет, не вышли. Так и не появились. Я думал, все-таки убеждают уборщиц пока не выгонять их, но потом мне сказали, что их, кажется, вывели другой дорогой. Безопасной.
Вот жизнь у людей.
И все-таки лучше такая, чем та, которая будет, когда их компартию сотрут с политической карты России.
Это ведь то, чего не сделал Борис Ельцин при жизни. И это то, на что он, если не ошибаюсь, окажется способен после смерти.
Президент России продолжал интриговать экспертов, делая новые намеки на кандидатуру преемника при любом удобном случае. Так происходило, впрочем, прежде всего потому, что журналисты использовали любую возможность, чтобы спросить его об этом. Так было, например, на президентских скачках, которые прошли в Ростове-на-Дону 30 июня 2007 года. На них, кроме Владимира Путина, были его гости – главы Армении, Азербайджана, Узбекистана, Молдавии и Венесуэлы.
Утром в субботу в Ростове-на-Дону президента России ждали на скачках. На ипподроме были накрыты доброкачественные столы. Интересно, что одинаковая еда предназначалась и для президентов, которые должны были приехать из Армении, Азербайджана, Узбекистана, Молдавии и Венесуэлы, и для журналистов, которых со всеми возможными почестями посадили на ту же трибуну, только метров за 150 от главных гостей.
На столах были сазан под маринадом, колбасная и рыбная нарезка, рыба в кляре, тарталетки с красной икрой, селедка, помидоры, огурцы, фрукты. Здоровая ростовская пища то есть.
Ипподром в Ростове большой, и это хорошо, потому что, как мне рассказали жители соседних домов, он уже предназначен под снос, и места под частные коттеджи хватит нескольким десяткам не последних, прямо скажем, ростовских семей, которые давно уже, видимо, живут с ощущением, что лошади топчут их землю и пылят своими копытами на их участках.
Люди эти уже, наверное, вселялись бы в эти дома, если бы некоторое время тому назад не стало известно, что на ипподром может приехать президент России. И тогда в дышавший на ладан ипподром его владелец успел к приезду президента вдохнуть три миллиона долларов. Ипподром и в самом деле выглядит если и не на три, то уж на миллион долларов точно.
Министр сельского хозяйства России Алексей Гордеев казался в этот день крайне озабоченным. Это был его день. С уверенностью можно было сказать, что это был день, к которому он готовился по крайней мере весь год.
– Вы же любите лошадей? – осторожно спросил я его.
– По работе, – быстро ответил он.
– И только?
– Нет, ну и бизнес какой-то еще, – так же быстро согласился он. – Теневые ставки на скачках, туда- сюда.
Я не стал спрашивать, шутит ли он. Все было слишком очевидным.
Министр вышел на улицу встретить президента. Здесь, у входа на ипподром, было пустынно. Метрах в двадцати, правда, я увидел рассеянных (по тротуару) горожан как раз из этих двух соседних домов. Их было человек десять.
У служебного входа затормозил какой-то очень серьезный кортеж. Я подумал, что президентский, и не ошибся. Из «шестисотого» мерседеса с номером 001 и буквами «К…РА» вышел президент Чечни Рамзан Кадыров. Он с чувством поздоровался с Дмитрием Козаком. Губернатор Ростовской области Владимир Чуб обрадовался, увидев его:
– О, либо первый, либо мертвый!
Это выражение господина Кадырова знакомо губернаторам и журналистам не первый год. По-моему, оно относится все-таки к жеребцам.
Впрочем, чеченский жеребец Джасил жив и здоров, хотя принимает участие не в первых скачках на приз президента России и все никак не выигрывает их.
То есть бывают все-таки случаи, когда слова президента Чечни расходятся с делом.
– Джасил в хорошей форме? – спросил я господина Кадырова, который приехал сюда вместе с сенатором Умаром Джабраиловым и еще с несколькими людьми, которые теперь довольно нервно посматривали на мирных горожан, при виде кортежа инстинктивно сбившихся в кучку у забора.
– В очень хорошей, – подтвердил президент Чечни. – Выиграет сегодня.
– А если не выиграет? – спросил я.
– Не выиграет? – задумался господин Кадыров. – Нет!.. Ну, как?.. Выиграет! Я сказал – выиграет!
– А если все-таки не выиграет? – переспросил я.
– Нет, ну, я сказал, что дерби выиграет, – резко повернулся Рамзан Кадыров к губернатору Ростовской области, – и что он, не выиграл?!
– Выиграл, – подтвердил губернатор, по-моему, нехотя.
Видимо, в дерби участвовала и ростовская лошадь.
– А вот когда Чавес подъедет, что кричать будем? – спрашивал тем временем Дмитрий Козак министра сельского хозяйства.
– Вива, по-моему, – пожимал плечами господин Гордеев.
Мимо на хорошей скорости, не притормозив, пролетел «Мазерати».
– И какой же русский не любит быстрой езды, знаете? – спросил господин Козак. – Тот, на котором ездят.
Те, кто стояли вокруг, засмеялись. Только Рамзан Кадыров внимательно посмотрел на полпреда и даже не улыбнулся. Я сначала подумал, что президент Чечни посчитал, что тут могут быть оскорблены национальные чувства русских людей, но потом подумал, что, наверное, он просто решал, над чем они тут вообще смеются.
Кортеж Владимира Путина притормозил у служебного входа. Господин Путин исподлобья огляделся по сторонам и кивнул группе снова некстати расслабившихся горожан. За пять-семь минут к этому же входу подъехали Владимир Воронин (ни с кем не поздоровался и не поглядел по сторонам), Ильхам Алиев (внимательно огляделся по сторонам и ни с кем не поздоровался), Ислам Каримов (произвел тот же эффект) и Роберт Кочарян (оглядел всех и поздоровался со всеми).
Наконец я увидел кортеж президента Венесуэлы. Он еще только притормаживал, а на приоткрытых дверцах уже гроздьями висели латиноамериканские юноши, которые были то ли его телохранителями, то ли группой его искренней поддержки.
– Ола! – крикнул президент Венесуэлы окружающим.
– Ола, – заявили они в ответ.
Его юркая охрана уже открывала ему двери служебного входа.
Скачки уже начинались. На президентской трибуне не было ни одного свободного места. Ростовские девушки ходили между столиков и принимали ставки. А надо было бы им принимать поздравления на конкурсах красоты.
Владимир Путин сидел в окружении коллег. Справа от него был президент Азербайджана, рядом с которым сидел президент Армении. Слева от Владимира Путина, наклонившись к нему и постоянно что-то негромко говоря, сидел президент Узбекистана. Этот полукруг замыкал господин Воронин.
Президент Венесуэлы сидел за другим столиком, метрах в двадцати и немного дальше от дорожек. Это был чисто венесуэльский стол, здесь сидели его жена, дочь, две внучки, каждую из которых Уго Чавес с нескрываемым удовольствием примерно раз в полминуты целовал в темечко (мне казалось, ответное удовольствие успело как-то притупиться).
