день был богат на противоречия.
Между тем в соседнем кабинете члены правительства ждали и Владимира Путина, и Дмитрия Медведева. Все они в отличие от многих других ситуаций знали о том, что произошло, даже задолго до того, как это должно было произойти. С Сергеем Ивановым и Виктором Зубковым как с людьми, которые не исключали, что выбор лидеров четырех партий может пасть на них, президент встретился и каждому из них рассказал лично про этот выбор. В курсе были и остальные министры, хотя без нужды и не признавались в этом.
Но достаточно было поглядеть на этих людей за их большим столом, чтобы понять, что смена главы кабинета министров осенью 2007 года стала для них гораздо большим сюрпризом, чем известие о том, кто станет президентом страны весной 2008 года. Сергей Иванов улыбался и, было заметно, старался шутить. Виктор Зубков даже не старался. Он, похоже, вскоре после назначения на пост главы правительства осознал свою реальную роль в истории, и случившееся днем ранее только подтвердило его опасения.
Между тем Дмитрий Медведев на заседании так и не появился. Он был в списке участников, но потом его фамилия оказалась старательно зачеркнута, а журналистам сообщили, что первый вице-премьер продолжает консультации. Было только не очень понятно, с кем: лидеры партии оделись и уехали, а Владимир Путин пришел на встречу с министрами.
Здесь министр экономического развития и торговли Эльвира Набиуллина сообщила ему, что прогноз темпов роста ВВП «имеет повышательную динамику», а Сергей Иванов – что в Зеленограде созданы микросхемы «с высочайшим топологическим уровнем…». Сергей Нарышкин проинформировал, что вышло постановление правительства России о строительстве прикаспийского газопровода.
В этом кабинете журналистам на конкретных примерах демонстрировали, что жизнь идет своим чередом.
Напоследок президент решил вернуться к теме дня и напомнил, что «закон требует от нас определенных действий (по выдвижению кандидатов в президенты России. – А. К.) уже сейчас». И эти действия уже начались.
– К сожалению, мы вынуждены делать это в преддверии Нового года, – еще раз сказал президент.
Он снова как будто бы извинялся за то, что испортил людям праздник.
У кандидата на любую должность должна быть своя программа. Ну, хоть какая-нибудь. Впервые о чем-то похожем на предвыборную программу Дмитрий Медведев сумел заговорить на встрече Владимира Путина в Кремле с руководством Совета Федерации 15 января 2008 года. При этом президенту Путину пришлось бороться со спикером Совета Федерации Сергеем Мироновым за право голоса первого вице-премьера правительства Дмитрия Медведева.
Напротив председателя комиссии по делам молодежи и спорта Виталия Мутко сидел председатель комиссии по контролю над обеспечением деятельности Совета Федерации Владимир Кулаков. Поскольку Совет Федерации под руководством сидевшего в центре Сергея Миронова уже час бездействовал в ожидании Владимира Путина, Владимир Кулаков обеспечивал не деятельность, а видимость деятельности Совета Федерации.
Он не давал покоя господину Мутко своими бесконечными расспросами. Дело в том, что именно Виталий Мутко, если не ошибаюсь, вслух посетовал на то, что все камеры сгруппировались напротив свободного места в центре стола, а края обороны, которую заняли господа Кулаков и Мутко, остались оголенными.
– Камеры? – переспросил господин Кулаков. – А зачем мне камеры? У меня камер в Магадане хватает. Там есть хорошие камеры.
Очевидно, что в Совет Федерации Владимир Кулаков попал по воле пославших его магаданцев.
– Не веришь? – допытывался он у господина Мутко. – Приезжай, посмотришь.
Глава Российского футбольного союза Виталий Мутко, у которого от Магадана нет ни одной команды не только в премьер-лиге, но и почти ни в какой другой лиге, категорически отказался.
– Да приезжай, – уговаривал его Владимир Кулаков, – я тебе билет куплю, причем в оба конца, а не в один! Подчеркиваю, не в один!
Уже даже пара камер повернулась в их сторону, уже Виталий Мутко замолчал, и не потому, что ему нечего было сказать. Просто он скорее всего не хотел разговаривать, так как опасался сказать лишнего, а ведь в этой ситуации все, что бы он ни сказал, стало бы лишним.
А жизнерадостный Владимир Кулаков все продолжал теребить окружающих рассказами о прелестях магаданских камер, которые никто не хочет оценить по достоинству.
Наконец появился Владимир Путин, и аудитория на время потеряла интерес к камерам. Президент России, сев между Дмитрием Медведевым и Владиславом Сурковым, рассказал, что сейчас как никогда важно обеспечить преемственность курса (восемь лет назад это было, очевидно, не так важно). Он призвал членов Совета Федерации воздержаться от не обеспеченных ресурсами разорительных популистских мер. Люди, сидевшие за столом, все как один записали именно эту фразу. Причем некоторые писали так долго, что мне показалось, будто они делают это несколько раз подряд, как школьники на уроке, повторяя прописи.
Они еще не знали, что им предстоит «избавиться от стереотипа, что социалка – это нагрузка к другим делам», а также предстоит помочь «убрать избыточное госрегулирование в социальной сфере».
Господин Путин, который теперь редко на людях появляется без господина Медведева, в очередной раз дал понять, что неформальные нацпроекты, за которые отвечает первый вице-премьер, вскоре будут переквалифицированы в государственные программы. Это случится, видимо, после того, как первый вице- премьер будет переквалифицирован в президенты, а президент – в премьеры.
Владимир Путин сообщил, что хочет, чтобы Дмитрий Медведев сказал несколько слов о нынешнем состоянии нацпроектов, и дал слово спикеру Совета Федерации Сергею Миронову.
Господин Миронов, как я понял, вовсе не хотел, чтобы первый вице-премьер выступал перед членами Совета Федерации. Обратившись к господину Путину, он сказал, что сейчас, «как и договаривались, выступят члены Совета Федерации по списку», а потом, когда настанет тот долгожданный момент, когда пресса уйдет, «есть еще пара вопросов, которые надо бы поднять».
– Вы всех заинтриговали, и меня тоже, – заявил Владимир Путин.
А особенно, хотелось добавить, прессу.
После этого господин Путин дал все-таки слово Дмитрию Медведеву, который, ни разу не заглянув в лежавшую перед ним бумажку, рассказал о содержании нацпроектов настолько внятно, доходчиво и коротко, что мне на какое-то мгновение показалось, что оно стало понятно даже мне.
А главное, я теперь точно знаю, что государство не оставит меня своей заботой. Ведь я являюсь источником и составной частью одной из тех 52 миллионов российских семей, работать на благо которых «так, чтобы они это почувствовали в наступивший год семьи», пообещал господин Медведев господину Путину.
И наоборот.
В это время в разгаре был еще один нацпроект: газификация всей страны и даже всей Европы. Владимир Путин и Дмитрий Медведев в январе 2008 года занимались его реализацией в Болгарии. Их уже нельзя было к этому времени представить одного без другого.
Президент России Владимир Путин и президент Болгарии Георгий Пырванов 18 января 2008 года договорились об участии Болгарии в газовом проекте «Южный поток», и в выступлении болгарского президента звучали недвусмысленные намеки на безразмерно выросшую в связи с этими договоренностями состоятельность Болгарии.
Накануне вечером болгарскую общественность взбудоражило отсутствие Людмилы Путиной на трапе самолета, которым президент России прилетел в Болгарию. Для госпожи Путиной была предусмотрена большая культурная программа, и об этом все знали. К тому же визит был официальным, и отсутствие первой леди на трапе грозило дипломатическим скандалом. Впрочем, из скупых комментариев членов российской делегации стало известно, что Людмила Путина накануне визита почувствовала себя нехорошо и что врачи не рекомендовали ей перелеты.
Впрочем, с поставленными задачами господин Путин во время этого визита справился и без жены. Он открыл Год России в Болгарии и, стоя на сцене, выслушал 20-минутную речь президента Болгарии. Господин Пырванов большую часть этого времени потратил на то, чтобы объяснить, что формула «Болгария может быть либо с Европой, либо с Россией» порочна (действительно: что ей, разорваться, что ли?).
