что здесь строятся дома, сажаются деревья…
– А если они не удовлетворены вашим ответом? Было такое?
– Да, было, – помедлив, ответил он. – Тогда я направляю их к психиатру.
У Сергея Шойгу спросили:
– Представьте, что вы премьер-министр и у вас в правительстве коррупция. Что вы будете делать?
Его пресс-секретарь Марина Рыклина даже прикрыла глаза в предчувствии ответа. Сейчас Шойгу скажет, и это уже не исправить.
– Представьте, что вы космонавт и у вас разгерметизация. Ваши действия? – ответил господин Шойгу.
То есть этого и правда уже не исправить.
В Астрахани у Сергея Шойгу две встречи – с общественностью в здании администрации и со студентами университета.
– Здравствуйте, Сергей Кужугинович! – приветствует его председательствующий.
– Кужугетович! – поправляет министр.
– Итак, Сергей Кужугинович Шбйгу. Или Шойгу, – продолжает председатель, – это уж кому как нравится!
Единственный человек, которому это все вообще никак не нравится, – Сергей Кужугетович Шойгу.
Утром, проснувшись после встречи Нового года в Ханкале, я увидел перед собой вчерашнего знакомого полковника. Он был бодр и свеж, хотя и казался немного озабоченным.
– Все утро вас ищу, – со значением сказал он.
– Зачем? – спросонья спросил я.
– С Новым годом! – воскликнул он и поднес мне рюмку водки и вскрытую банку тушенки.
Я был растроган.
– Неужели для этого и приехали?
– Да не только, – махнул он рукой. – Тут со вчерашней пальбой проблемы. Несколько мин упало прямо на город.
– Есть жертвы?
– Слава богу, нет. Но будут!
И он погрозил пальцем стоявшему рядом майору.
– Можно с вами сфотографироваться? – с участием, словно понимая, что слышать все это ему будет в тягость, спрашивала режиссера Резо Габриадзе дама.
– Конечно, – радостно отвечал он. – Давайте, давайте! Как вас зовут?
– Лариса, – смущенно сказала она.
– У меня была одна знакомая Лариса, – сказал он ей. – Помните, может быть, «Мимино»? Кто-нибудь, может быть, помнит?
Все засмеялись.
– Кто же может не помнить Ларису Ивановну?! – услышал я сразу с нескольких сторон. – Он ее хотел!
– Ну да! – засмеялся автор.
Он, как ребенок, радовался тому, что все тут помнят его «Мимино».
– А я тоже Ивановна, – сказала эта дама.
– Что? – поразился автор. – Вы и есть Лариса Ивановна?
Она подтвердила – кажется, впрочем, уже несколько не уверенная в этом.
– Идите сюда! Идите все сюда! – крикнул Резо Габриадзе. Тут он вдруг спохватился и шепотом добавил:
– Я Ларису Ивановну встретил.
Он глядел на эту женщину. В его глазах были слезы.
Она ушла, два раза по дороге обернувшись.
– Вы видели? – сам он спросил вдруг меня.
– Видел.
– Вы ее видели?
– Конечно. Лариса Ивановна.
– Первый раз в жизни встретил Ларису Ивановну.
– Что же вы ее отпустили?
– А что я должен был сделать? – он словно спрашивал совета.
– Не знаю.
– А вы видели, какая она красивая? А если бы я ее 30 лет назад встретил…
– И что было бы?
– Нет, как хорошо, что я ее 30 лет назад не встретил! – вздохнул он. – Я бы сломал ей жизнь! Боже, как же ей повезло! А как повезло мне… Как же нам повезло… – бормоча это, он вернулся в пустой зрительный зал.
– А почему не видно Геннадия Зюганова? – спросил кто-то из журналистов.
– А вместо него Валентин Купцов, – откликнулся Борис Немцов. Господин Купцов, сидящий к нам спиной, как-то резко дернулся, словно подтверждая, что так оно и есть. Ну и что, мол, дальше?
– Вот он, главный коммунист, – продолжил Борис Немцов. – А не тот, кого вам по телевизору показывают.
Господин Купцов, не оборачиваясь, опять мучительно дернулся всей спиной, словно говоря, что, мол, и не надо нас показывать, не очень-то и хотелось.
– Так где же Зюганов? – спросил я эту так много говорящую спину. Спина на этот раз даже не дернулась.
– Да в отпуске он! – с готовностью продолжал отвечать на все поступающие вопросы Борис Немцов.
– А куда поехал, не знаете?
– Как куда? В Северную Корею! – резвился лидер СПС.
Валентин Купцов неожиданно повернулся лицом к Борису Немцову и вполоборота ко мне. Он должен был, конечно, что-то ответить. И что-то очень веское. Что-нибудь про то, где сейчас отдыхает Ирина Хакамада.
Но, увы, полемистом господин Купцов оказался никаким. Он долго и страшно, с какой-то невыразимой в словах болью смотрел на господина Немцова, а потом отвернулся от него – да и все. В этот момент в зал вошел главный рефери, и бой был прекращен за явным преимуществом одного из противников.
Мы с Машей наблюдали за танцующими. Гедиминас Таранда поднял на руки Ингеборгу Дапкунайте и крутанул его вокруг своей, так сказать, оси. Она счастливо вскрикнула. Затрещала ткань. Я думал, у него на брюках, а оказалось – у нее. Он ей порвал брюки.
– Папа, – сказала Маша, – пойдем танцевать.
Я взял ее на руки, и мы начали танцевать. Я не понял, медленный это был танец или быстрый.
– Папа, – сказала Маша, – мне хорошо!
– И правда хорошо, – ответил я. – Очень. Лучше не бывает.
– Бывает.
– А что может быть лучше? – удивился я.
– Подумай, – предложила она.
– Не знаю, – признался я.
– Папа, – вздохнула Маша, – ты можешь порвать мне джинсы?
Александр Козлов из Печерского муниципального поселения Смоленской области рассказал президенту про свой сон.
В этом сне пять-шесть человек тащили на себе тяжелую раму от какого-то грузовика.
– И среди них был Владимир Владимирович! – с торжеством признался Александр Козлов.
– Вы мне теперь тоже приснитесь, – с тревогой сказал господин Путин.
На концерте Владимира Спивакова в Доме музыки рядом со мной, через
