— Мне ничего другого не надо, — ответил Тасин. — Я хочу знать, где счастье?
— А я тебе этого не скажу, слышишь?
Тогда Тасин подошел к падишаху, коснулся его правой руки, и рука властителя окаменела.
— Где находится счастье?
— Не скажу.
Тасин коснулся его левой руки, и та обратилась в камень. Но падишах все не сдавался. Так Тасин превратил падишаха в каменную глыбу и покинув его, вернулся в желтый покой, где опять увидел — белую собаку. Собака замахала хвостом, схватила его за руку и потянула за собой.
— Куда ты меня ведешь? — спросил Тасин.
Собака весело залаяла в ответ и повела его дальше. Они шли по пустынным покоям дворца, полным всяких диковин, и наконец спустились в дворцовый парк. Тут они вошли в аллею райских деревьев, и собака остановилась под огромной яблоней и принялась рыть землю, разбрасывая ее далеко по сторонам. Тасин увидел, что из земли показалось большое железное кольцо. Он ухватился за него, потянул, и перед ним открылся люк. Тасин с собакой спустились по деревянным, полусгнившим ступенькам в темное и узкое подземелье. Луч света, прорвавшийся из люка, заиграл где-то впереди. Собака залаяла и бросилась вперед. Послышался всплеск воды, и кто-то шепнул Тасину:
— Иди и подожди снаружи.
Повинуясь приказанию, юноша вышел из подземелья. Ему не пришлось долго ждать. Из люка показалась девушка удивительной красоты. Она поднялась по ступенькам.
— Кто ты? — воскликнул изумленный Тасин.
— Я Умие, — ответила девушка и рассказала ему, что падишах похитил ее для своего гарема, но что она не хотела ему подчиниться, и за это злой визирь превратил ее в собаку.
— В подземелье этом находится подземное Озеро-Которое-Не-Лжет, — сказала девушка. — В его воде все видно таким, каким оно есть на самом деле, и я стала снова прежней Умие.
Долго бродили они по дворцовому парку, все более удаляясь от окаменевшего падишаха. У тенистого пруда, над которым склонялись густые ивы, они нашли лодку с золотыми веслами и переехали на другой берег. Там кончался дворцовый парк.
— О, Умие! — воскликнул Тасин. — Неужели нам придется расстаться, едва повстречавшись?
Девушка засмеялась, и золотые бусы зазвенели у нее на шее.
— Ты забыл, Тасин, зачем ты шел сюда, в Зеленый Город? — спросила она юношу.
— Нет, не забыл… Но проклятый падишах так и не открыл мне, где находится счастье.
— А что если я покажу тебе, где счастье? — засмеялась Умие. Юноша схватил ее в объятия.
— О, Умие!
— Да, да! Я, кажется, знаю, где счастье. Оно водится только в стране Ван, — заговорила девушка, высвободившись из объятий Тасина. — Там моя родина… Далеко отсюда страна Ван, но если мы раздобудем железные бабуши[8], то сможем через час быть там… А железные бабуши… мы можем найти их у Али-Завидущие-Глаза. Только он, один во всем мире, и имеет пару таких бабушей. Посмотрим, что он попросит у нас за них! — сказала улыбаясь Умие.
Они отправились искать Али-Завидущие-Глаза. Это был маленький, оборванный старик. Он носил старую, грязную рубаху, заплатанные шаровары и огромный тюрбан, более похожий на воронье гнездо, чем на тюрбан. Он одевался, как нищий, хотя у него мешками лежало золото, а подвалы были полны разного добра, собранного со всех концов света. Там стояли, между прочим, и железные бабуши.
Когда они пришли, старик садился обедать. На циновке лежали два зернышка риса, два зубка чеснока, две сухие корки хлеба и стояли две кружки воды — весь его обед.
— Селям! — вежливо сказали Тасин и Умие.
— Селям! — буркнул Али и покосился на непрошенных гостей. Он даже не спросил, что их привело к нему, даже не пригласил их к столу, как сделал бы всякий порядочный человек.
Но Тасина это ничуть не смутило.
— О, уважаемый Али! — начал он. — Мы пришли к тебе по важному делу. Не дашь ли ты нам взаймы твои железные бабуши?
— Бабуши? Какие бабуши? И почему вы обращаетесь за ними ко мне?
— Потому что у тебя находится единственная во всем свете пара железных бабушей.
Али рассердился и замахал руками:
— У меня?!.. Да у меня ничего нет!.. Я нищий, понимаете, — нищий!.. Все говорят: «У Али есть! Пойди, попроси у Али!..» А откуда у бедного Али? Хоть бы смилостивился кто-нибудь да сказал: «Пожалуйста, уважаемый Али. Вот я тебе принес…»Как же! Все только просят, просят и просят, будто я сам Аллах или, по крайней мере, его пророк, да будет благословенно имя его! Нет у меня ничего! Никаких бабушей! Нет! О-ох, горькая моя старость!
Умие улыбнулась, а Тасин громко рассмеялся.
— О, уважаемый Али! — сказал он. — Я пришел, чтобы дать за железные бабуши, все что тебе угодно…
— А не мог бы ты дать мне, что угодно, так, ничего не прося взамен? — спросил обнадеженный Али. — Смилуйся над бедным стариком!
— Нет, так нельзя! — ответил Тасин. — Но я дам тебе больше, чем ты ожидаешь.
— О, дай мне все, все, что можешь! — вскричал скупец, и глаза его загорелись жадностью. — Ах, если бы ты дал мне море со всей его солью! Чтобы у меня было все, а у других ничего! Пусть дохнут с голоду… Вот было бы хорошо!..
— Будь по-твоему! — сказал, грозно нахмурившись, Тасин и захлопал в ладоши, и трижды крикнул:
— Ибадула, приди сюда!
И раздался грозный удар грома, потрясший весь небосвод. На зов сына голубой Айше море вышло из берегов и с грохотом хлынуло на сушу. Бешено помчались морские валы к дому Али-Завидущие-Глаза.
Море подгоняло вал за валом, волны громоздились одна на другую и заливали землю. Вот они у самого дома Али, схватили скупого Али и понесли его. Тюрбан свалился у скупца с головы, и какая-то ворона, изловчившись, увернулась от волны, подхватила тюрбан и унесла, чтобы свить в нем гнездо.
— Так!.. Довольно, Ибадула! — трижды крикнул Тасин. Разом улегся рев валов, и море вернулось в свои глубины, унося с собой Али.
А Тасин и Умие разбили замки, висевшие на дверях подвала, в котором скупец Али хранил свое добро и вошли туда. Здесь стояли целые мешки золота, лари, полные драгоценных камней — сапфиров, рубинов, изумрудов и сундуки полные одежды, дорогих мехов, бархата и шелков, рядом с мешками заплесневелой пшеницы. В подвалах Али было все, что только мог выдумать человеческий ум, а железные бабуши стояли посередине, на каменной колонке.
Тасин взял бабуши, а потом созвал народ и стал оделять людей богатствами, накопленными Али, и делил так справедливо, что никто не мог пожаловаться. Кроме одной старухи — ей попались черные шаровары, а она хотела красные. Ну, да под конец и она нашла с кем обменяться и ушла довольная.
— А теперь, — сказала Умие, — пора в путь-дорогу!
Обул Тасин железные бабуши, крепко обнял свою Умие и шепнул ей на ушко:
— В страну Ван!
И тотчас же, словно вихрем, подхватило их с Умие, подняло высоко-высоко, и помчались они, обгоняя ласточек, через реки, через горы, над городами, лесами и полями.
И волшебные зрелища развернулись перед ними! Только раз у Умие закружилась голова. Это случилось, когда она глянула вниз на стадо слонов, — с высоты они казались не больше букашек. В испуге Умие приникла к груди Тасина, но ни Тасин, ни она сама не пожалели об этом.
Так летели они то над облаками, то под ними. Летели час, не больше. А потом стали потихоньку спускаться. И спустились они на огромном поле, сплошь поросшем маками. Куда ни глянь, всюду колышутся большие алые цветы, богатой мантией одевая землю.
— Где мы? — удивился Тасин, очарованный красотою этих цветущих полей.
— Мы дома, в моей родной стране! — воскликнула Умие.
