работали бесплатно. И договоров не было ни у кого. Так было принято, они же все свои.
Только команда выпустила пилотный номер, только Лиза немного расслабилась и закружилась в успехе, как поступило распоряжение, простое и ясное: всех уволить! Но не просто уволить, а уволить, не выплачивая зарплату.
«Как же так? Без зарплаты? – растерянно спросила издателя Лиза. – Люди же сделали всю черную работу, фактически создали журнал!» Издатель пожал плечами: мол, ничего не знаю, сам таких вещей не решаю, разбирайся как хочешь. «Но они же пришли ко мне, я сама набирала штат, ты сказал, чтобы я нашла самых талантливых...» – убитым голосом произнесла Лиза, понимая, что зря сотрясает воздух. Люди не знали владельца, не были знакомы с издателем, они пришли к Лизе, поверили ей, и теперь она должна сделать подлость...
Ей было понятно, о чем думал сидящий перед ней издатель, почему смотрел на нее так значительно и молчал. Он же дал ей карт-бланш, и теперь она должна отрабатывать. Умеешь кататься, умей и саночки возить! Таких, как она, тоже много... Лиза слышала эти слова так ясно, будто он их произнес. Она должна выбирать, с кем она – с издателем и владельцем либо со своими, с журналистами... «Меня подставили, вернее, даже не подставили, а не объяснили правила игры, – думала Лиза. – А что я могу?» Она знала, какой сделает выбор, но перед собой делала вид, что раздумывает.
«Сегодня ты уволишь их, а завтра меня! Заключи со мной договор, – потребовала она, – я должна себя обезопасить». Издатель кивнул. Конечно, с Лизой договор заключат. Лиза уволила всех.
Журналисты, которых выгоняли без зарплаты после нескольких месяцев тяжелой работы на чистом энтузиазме реагировали по-разному: не верили, удивлялись, презрительно смотрели, требовали, молча поворачивались и уходили, плакали, грозили подать в суд. «А мы с вами договор не заключали», – говорила Лиза ошеломленным людям, как ей велели. Это было правдой, кому же могло прийти в голову, что их так бессовестно обманут?
Первая ее настоящая зарплата была фантастической. Лиза принесла домой тысячу долларов, положила деньги на стол и долго рассматривала. Разделила на две кучки: в одной пятьдесят долларов – зарплата, которую она получила бы в газете, в другой – девятьсот пятьдесят...
Она набрала следующих, тоже способных. Их было много. Всем опять посулили хорошие гонорары и зарплаты, всех еще раз уволили. Попробуй объясни людям, что она только исполнитель чьей-то воли, а вовсе не изверг рода человеческого. Ну и какой смысл с ветряными мельницами бороться? Уйдет она со всеми вместе из солидарности, на ее место завтра же возьмут другого, и кому от этого будет легче? Этому другому достанется зарплата в тысячу долларов, почет, власть, приглашения на тусовки... С Лизой в журналистском кругу перестали здороваться, она тут же вспомнила, как всесильная Мадам в глаза заглядывала... И приняла на работу уже тех, кого прислал издатель. Не талантливых, зато своих.
Журнал набирал силу. История с увольнениями запомнилась только тем, кого она непосредственно коснулась, остальные Лизу давно простили. Лиза после того, как заглянула по очереди в глаза всем тогдашним уволенным, научилась работать с людьми по-настоящему, понимала, что справится теперь с любой ситуацией. И журнал – единственный в городе! – продержался столько лет, да еще с бессменным главным редактором. Лиза сама придумала название, солидное, однозначное, постоянное: «Журнал», просто «Журнал». Остальные издания исчезли после одного-двух номеров, все эти бесконечные «Наташа», «Анна», а «Журнал» остался. Два раза поменяли издателя, уже и владелец другой, а Лиза осталась. Она гордилась тем, что выпускает не просто издание для домохозяек, а качественный семейный журнал с интересными статьями и любопытными темами. Они не ограничивались извечными дамскими проблемами – где отдыхать, что купить, как обставить дом, – включали и приличные обзоры, статьи о кино, театре, книгах.
После выпуска двух первых номеров на них свалилась жуткая новость. Выяснилось, что «Журнал» нерентабельный. Печатались тогда в Финляндии, в Питере не было ни мощностей, ни бумаги, таможенные услуги стоили столько, что страшно было представить.
Издатель ругал Лизу, как первоклассницу, только что ремнем не грозил, кричал: «Уволю!» Лиза тогда от испуга начала метаться, зачем-то требовать ненужной и невозможной дисциплины, в панике ввела присутственные часы. Визжала истерически: «Все должны сидеть в редакции!» А где там было сидеть, на всех одна комнатенка, куда приходили только сдавать материалы, а все вопросы решались на бегу, по телефону или в многочисленных кафе... Лиза сидела в прокуренной комнатенке, звонила всем по очереди: «Почему ты не на работе?» – «А какого черта, почему я должен, если все не на работе?» – следовал стандартный ответ. Один корреспондент незатейливо Лизу послал. Она тогда уронила голову в бумаги и заплакала. Дня три вот так кричала, звонила и плакала, а потом собралась, посоветовалась, да и сама кое- что придумала. У них тогда было мало рекламы, да и оценивали они свои полосы недорого. Она уволила нескольких профессиональных журналистов и на свой страх и риск наняла безработных инженеров, голодных, злых и сообразительных. Рекламная служба очень любит положить себе в карман. Бывшие технари принесли ей в зубах рекламы столько, что следующий номер вышел в ноль. Создали грамотную агрессивную рекламную службу, заработали репутацию, и постепенно респектабельная реклама сменила крошечные навязчивые модули. Тогда Лиза повысила расценки. Наконец выпросили, добились дорогой рекламы, и вскоре появилась прибыль.
– С приездом, Елизавета Константиновна! Прекрасно выглядите! – В кабинет вошел директор по рекламе.
– Сергей Викторович, не мне вам рассказывать, что наш журнал не окупается розницей, а только рекламой, предпочтительно постоянной, из номера в номер, – размеренно, словно учительница начальной школы, говорила Лиза. – Крупными рекламодателями я занимаюсь сама, остальное всегда отдавалось на откуп менеджерам. Почему в последнем номере появилась дешевая реклама? Это не соответствует нашей репутации. Последнее время совсем зарвались. Будем увольнять.
– Но у нас появились новые заказы... – возразил Кротов, нервно постукивая пальцами по столу. «Черт, не в настроении сегодня, крокодилица несчастная!»
Лиза брезгливо подвинула к себе папку с надписью «Рекламная служба».
– Нашим рекламодателям не понравится быть рядом с этим: «Гадалка Софья изменит вашу судьбу»... Этой самой Софье не под силу наши расценки. Это известно и вам и мне, и к гадалке ходить не надо.
Кротов вышел, злобно пробормотав про себя: «Сука лысая! Писать ни хрена не умеет, только руководит!» Лиза действительно давно уже не вела колонку главного редактора. Вместо этого на первой полосе располагался текст «В номере...». Но зато и фотографию свою Лиза туда не помещала... Кротов постепенно остывал. Если быть справедливым, у нее столько других достоинств, что над ней не смеялись за неумение писать. Бедная, подумал он, прекрасный редактор, чаще всего именно она разрабатывает темы... Она профи, знает, откуда и как добыть все самое-самое – рекламу самую дорогую, вынуть из-под земли звезду самую в тот момент звездную или, что еще более ценно, придумать звезду... Тоже талант, ничего не скажешь! И вообще ее уважали... Он мысленно улыбнулся: «Почему вдруг лысая?.. Ну, по злобе, конечно! Она не с рекламы краски для волос, но очень даже интересная женщина, глаза, характер, фигура как у девочки...»
– Елизавета Константиновна, вам из дома звонят, – крикнула секретарша в открытую дверь.
Лиза взяла трубку. Дед.
– Лиза, я тут газету читаю... рекламу...
«Похоже, дед нашел старую газету. Вечно он вычитает какую-нибудь ерунду».
– Послушай, я уже позвонил и записался на завтра к профессору... К нему попасть очень трудно, невозможно! Отвезешь меня? – Через секунду Лизиного грозного молчания дед покорно, но с затаенной обидой добавил: – Ну ладно-ладно, не надо. Хотя, конечно, попасть к нему трудно... Я случайно сразу дозвонился...
– Дед, как тебе не стыдно, я же только что прилетела, меня десять дней не было. У тебя совесть есть? – злобно рявкнула Лиза.
– Нет, ну спросить я могу? – Моня помолчал. – А вдруг я сейчас повешу трубку и умру?.. До свидания, – мстительно добавил он и положил трубку.
Лиза улыбнулась. Знала, что дед сейчас хихикает, потирая руки. Почти ежедневно Моня записывался к различным врачам. Лиза подозревала, что он никуда всерьез не собирался и производил все это исключительно для развлечения.
Разговаривая с дедом, Лиза перебирала скопившиеся на столе приглашения. Так, презентация «Модного
